Часть 23.
-Как пропала? – удивленно спросил Михаил, глядя на расстроенного Иллариона Степановича и заплаканную Анну.
-Только записку рано утром доставили от нее, - вытирая глаза платочком, произнесла Анна, - просила, чтобы не искали. Говорит, когда нужно будет, сама отыщется. Да что же теперь будет-то? – Анна положила голову на плечо Иллариона Степановича и громко зарыдала.
-Ну, будет, будет, Аннушка, - пытался успокоить ее князь Забелин, но безрезультатно, - раз сказала – значит так и сделает. Князь, - обратился он к Михаилу, - а в чем причина вашего интереса отсутствия Саши?
-Княжна обещала помочь мне в одном деле, но теперь, похоже, придется разбираться самому…
-А что за дело? – спросил Илларион, - может, оно поможет нам отыскать ее?
-Простите, Илларион Степанович, но это строжайше секретное дело, поведать о котором я не в праве, я давал клятву цесаревичу, - с этими словами Михаил поклонился.
-О, ну разумеется, раз уж вы давали клятву, то не можете ее нарушить…
-Мне жаль, что так вышло, надеюсь, Александра Илларионовна скоро отыщется.
-Мы все надеемся на это.
-Разрешите откланяться, - произнес Михаил.
После традиционного обмена любезностями, князь Воронцов спешным шагом вышел из дома Забелиных и сел в карету. Исчезла…Но куда? Зачем? Да, Александра продолжала удивлять его все больше и больше. Сначала ее увлечение фехтованием, затем странный интерес к заговору и его расследованию, зашифрованный список, который не терпелось разгадать, теперь еще ее исчезновение. Михаил не сомневался, что Александра ушла из дома не просто так. Она вообще ничего не делала просто так. Но к чему это приведет? Что она сделает потом? И вернется ли в Петербург с тем, чтобы помочь ему дальше в разгадке того странного послания? А пока медлить было нельзя. Необходимо как можно скорее выйти на заговорщиков. Михаил крикнул кучеру:
-К Урусовым!
Теперь у него было несколько минут, чтобы расслабиться и настроится на нежеланную, но необходимую встречу с Катериной Федоровной.
***
Отложив книгу в сторону, я зевнула. Безусловно, любовный роман по неведомой причине привлек меня, но сюжет его все равно оставался скучноватым. Балы, дуэли, слезы, разбитые сердца, признания в любви…Все это было слишком сказочно, непохоже на ту суровую реальность, которую подчас готовит нам жизнь. Опершись руками на подлокотники, я встала с кресла и подошла к окну. Солнце по-прежнему ярко светило, только теперь с неба падали маленькие, редкие снежинки. Я поспешила спуститься вниз, чтобы надеть пальто и выбежать на улицу. Безусловно, чистый, свежий деревенский воздух помогал избавиться от мрачных мыслей. Огромные сугробы снега, в которых резвились крестьянские детишки, напоминали о какой-то легкости, возвращали в безоблачное и беззаботное детство. Но какое-то странное предчувствие вдруг появилось внутри меня. С каждой секундой оно становилось все сильнее и вот теперь, казалось, заполнило всю изнутри. Я обежала глазами забор, стараясь найти что-то странное, то, что заставило это предчувствие появиться во мне. Вдруг взгляд мой поймал еле заметное движение за одной из колонн, которая встречалась в ограде через определенное расстояние. Безусловно, за колонной кто-то стоял. Я посмотрела на другую и увидела черную перчатку. Переведя взгляд на третью, я увидела краешек черного цилиндра, торчавший из-за этой колонны. Часто-часто моргая глазами, я надеялась, что все исчезнет в следующую секунду. Вот я открою глаза, вновь обегу взглядом колонны, но кроме белого нетронутого снега вокруг них и парочки голубей, ничего не увижу. Но вот, открыв глаза, я вновь увидела странные фигуры, которые теперь, казалось, не старались прятаться. Напротив, они вышли из своего убежища и теперь приближались ко мне. По внешнему виду я поняла: это люди Каульбаха. Только у них была странная манера двигаться, только они своим внешним видом не вселяли ничего, кроме леденящего душу ужаса, только они были облачены во все черное. На мгновение я застыла, не зная, что делать дальше. Но мысль о том, что надо бежать, пришла в голову совсем скоро. Я резко развернулась и побежала прочь и почти сразу почувствовала, как они тоже побежали за мной. Оставалось надеяться лишь на то, что сил у меня хватит, чтобы добежать до дома и скрыться там, а уж они не последуют за мной, и будут ждать. Но бежать по сугробам было невыносимо тяжело, ноги проваливались в снег, и требовалось немало усилий, чтобы продолжать движение. Я с трудом выбиралась и продолжала бежать, но сил хватило ненадолго. Я снова провалилась в снег и тщетно пыталась вытащить ногу. Стало невыносимо жарко, капельки пота проступили на лбу, а сзади, совсем близко послышались голоса. Я хотела закричать, позвать на помощь, но в следующую секунду кто-то поднес ко рту белую тряпочку, и все провалилось в темноту…
***
Каульбах сложил записку, которую ему только что доставил один из верных слуг, и хищно улыбнулся.
-Ну что, долеталась, птичка? Пора тебе обрезать крылышки…Эй ты, подойди сюда, - Петр жестом призвал к себе одного из тех, кто стоял возле двери, ведущей в погреб. Разумеется, человек был облачен во все черное, - пришло время. Действуйте по плану. Когда все будет готово – вели подать карету.
Часть 24.
По дороге к Урусовым, Михаил остановился у цветочной лавки, чтобы купить Кате свежесрезанных красных роз. Она наверняка в обиде на него за то, что произошло на балу два дня назад. Он увлекся Александрой, не обратив даже внимание на то, как Катя выбежала из зала. Но он был уверен в том, что, преподнеся ей эти розы и сказав пару красивых слов, сможет развеять все обиды и снова вернуть Катино расположение к себе. В отличие от других девушек, с которыми у него были романы, Катя ему не нравилась. Ему было неприятно находиться в ее обществе, но, к сожалению, ухаживать за ней был единственный способ, чтобы выведать побольше об интересовавшем его деле. Михаил надеялся на то, что когда узнает достаточно информации о заговоре, сможет больше не видеться с Катей и навсегда избавить себя от ее общества.
Поднимаясь по ступеням, Михаил мысленно прокручивал разговор, который собирался вести с Катериной Федоровной. Необходимо было дать ей понять, что он не против ее общества, однако не стоило давать ложных надежд, мало ли что эта девчонка придумает.
-Катерина Федоровна? – тихо окликнул он, входя в гостиную и пряча за спиной букет роз.
Она стояла у окна спиной к нему. Плечи ее то и дело вздымались и были слышны тихие всхлипы. Должно быть, она плакала. О, как он не любил истеричных женских слез! Особенно ее слез.
-Я пришел, чтобы извиниться перед вами за свое поведение на балу, - Михаил подошел к Кате, но она по-прежнему не оборачивалась.
-Уходите, князь, я не желаю вас видеть, - ответила, всхлипывая, она.
-Быть может, этот скромный букет цветов поднимет вам настроение, - Михаил протянул Кате розы, которые никак нельзя было назвать скромным букетом. Их было, по меньшей мере, двадцать пять. Она медленно взяла их в свои руки и только тогда обернулась и сразу столкнулась лицом к лицу с Михаилом, который вовсе не думал отступать.
-Мне жаль, что все так вышло, - продолжал он, - вы даже не дали мне времени объясниться.
-Вы прекрасно проводили время в обществе Александры Илларионовны, зачем же мне было отвлекать вас? – по ее щеке вновь медленно скатилась слеза, - вы лгали мне о том, что вам приятно находиться со мной, - ее голос начинал приобретать истеричные нотки, что ужасно злило Михаила, но он сдерживался, продолжая очаровательно улыбаться.
-Ну что вы, Катерина Федоровна, если бы я лгал вам, то подумайте, стал ли приходить к вам с извинениями? Вы действительно неправильно все поняли. Александра Илларионовна просто обладает некой информацией, которая поможет мне в деле, порученном цесаревичем. Я говорил вам о нем, помните? – Михаил пальцем провел по щеке Кати, вытирая слезу. На ее лице пролегла тень улыбки.
-Неужели я могу верить вам? – тихо спросила она, но Михаил понял, что Катя сдалась и простила его.
-Разумеется, - князь снова улыбнулся.
-Вы знаете, я так боюсь… - продолжила она, как ни в чем не бывало, - Илюша все чаще покидает дом, чтобы видеться со своим странным другом…Он сегодня рано утром уехал куда-то, даже слова мне не сказал…
-Неужели? – Михаил поднял бровь, садясь на кресло напротив другого, на которое только что села Катя и приготовился слушать.
***
Я открыла глаза. Голова страшно болела, а руки и ноги затекли. Я осмотрела все вокруг, но не сразу поняла, где нахожусь. Эта была маленькая комнатка, с печкой в углу. На полу везде лежало сено, а в одной кучке собран хворост. Повернувшись на другой бок, я ощутила, насколько была неудобна та кровать, на которой я лежала. Я попыталась встать, но ничего не получилось. Ноги и руки оказались связанными. Через несколько минут, после некоторых усилий мне все же удалось присесть на кровати. Теперь я могла легко наблюдать за тем, что происходило в комнате. Где-то около кровати лежал мой капор, который теперь был весь в пыли и грязи. На глаза опускались волосы, выбившиеся из прически. Потихоньку перед глазами проплывали события, произошедшие со мной. Я вспомнила тех ужасных людей, облаченных во все черное, которые гнались за мной. Очевидно, им удалось поймать меня и отнести в эту избушку. Только сколько времени я была без сознания? Успели ли они отвезти меня в Петербург или я все еще в Орловке? У меня не было ответов на эти вопросы. Оставалось только ждать. Ждать, когда похитители придут вновь, чтобы проведать меня. Это были люди Каульбаха, я не сомневалась. А значит, до прибытия их хозяина я могу чувствовать себя более или менее расслабленно. Они не заставили себя долго ждать. Услышав тяжелые шаги за дверью, я легла на кровать и притворилась, будто до сих пор нахожусь без сознания.
Часть 25.
-Как думаешь, она очнулась? – спросил один низкий голос после того, как послышался скрип открываемой двери.
-Не знаю, тряпка была сильно пропитана, хватит на то, чтобы доставить ее в Петербург, - ответил второй
-Нужно ее в чувство привести до того, как Петр Константинович пожалует…
-Эй-эй, только не испорть…Барышня ему красивая нужна.
Я услышала прерывистое дыхание почти рядом с ухом. Я с трудом сдерживалась, чтобы не начать взволнованно и так же прерывисто дышать. Что они имели в виду, когда говорили о том, что я нужна Петру красивой? Один из похитителей слегка толкнул меня. Потом сильнее и сильнее. Затем он развернул меня к себе лицом и начал хлопать по щекам. Мне было больно, но сначала я не подавала вида. Когда терпеть уже не было сил, я медленно открыла глаза.
-Где я? – спросила я уставшим голосом, оглядывая помещение.
-Ты в избушке, рядом с поместьем твоей дорогой кузины.
Я подергала руками и ногами, давая понять, что недовольна тем, что они связаны.
-Это обязательно? – спросила я. Мой тон был похож скорее на тон хозяйки, которая недовольна выполненной работой.
Я оглядела похитителей. Желаемый эффект был достигнут. Они опешили и теперь не находили, что сказать мне в ответ.
-У меня устали руки. И отекли ноги, - продолжала я говорить тоном капризной девчонки, еще больше вводя в заблуждение похитителей, которые не блистали особым умом, - ну что вы встали? Развяжите меня.
-Не положено, бежать вздумаешь! – ответил один, видимо тот, который был поумнее.
-А кто вам давал право так обращаться со мной? А если я Петру Константиновичу пожалуюсь, он не погладит вас по головке.
-Не дури, все знают, что ты от него бежала.
-Как мало вы понимаете женщин, - устало и наигранно вздохнула я, опустив голову, -мы так часто меняем свое мнение…Вот и склонны совершать разные поступки. Ну же, развяжите, вы же не хотите, чтобы Петр наказал вас за то, что я плохо выгляжу! – теперь мой тон стал требовательным.
Эти двое удивленно переглянулись. Да, у дерева ума было больше. Наконец, один подошел ко мне.
-Ну наконец-то, - произнесла я и выдохнула, - я уж было начала сомневаться, тех ли людей выбрал себе Петр на службу.
В прочем, действительно не тех. Опрометчиво со стороны того, кто развязывал меня, сначала развязать ноги. Не успел он наклониться к рукам, как я тут же с силой ударила его каблуком в низ живота и, пока он, скорчившись от боли, катался на полу, успела ударить другого, который в удивлении застыл, глядя на то, как его товарищ стонет от боли. Бросившись к двери, я не сразу открыла ее, ведь мои руки оставались связанными. Наконец мне это удалось. Я хотела выбежать из избушки и бежать, куда глаза глядят, как вдруг натолкнулась на человека и застыла на месте…
Часть 26.
Передо мной стоял Петр и улыбался. Одной из тех улыбок, которые я ненавидела больше всего на свете. Я не могла ступить и шагу. В этот момент я даже ничего не чувствовала. Ни страха, ни отчаяния, ничего.
-Что же вы, Александра Илларионовна, уходить собрались? А со мной даже не поздоровались? – ехидно спросил он.
-Добрый день, - ответила я с ухмылкой. Не успев даже подумать, именно это у меня и получилось.
-Рад вас видеть…Сегодня чудесный день, вы не находите? – Петр оглянулся по сторонам.
-Я не могу разделить вашего мнения, - по-прежнему гордо отвечала я, как будто разговаривала со своим знакомым, от общества которого хочу поскорее избавиться.
-И, тем не менее, не составите ли вы мне компанию за чашкой чая в этой приятного вида избушке посреди хвойного леса?
-Простите, мне надо идти, - отрезала я, хотя прекрасно понимала, чем закончится моя непозволительная дерзость в адрес этого человека.
-Ты пойдешь туда, куда я тебе скажу, - Петр сделал ударение на слове «я» и, грубо схватив меня за локоть, повел обратно в избушку, а затем с силой кинул на кровать, так что я ударилась рукой о железный каркас и вскрикнула от боли.
-Больно, да? Сейчас тебе будет еще больнее…Оставьте нас! – рявкнул он на моих похитителей и те поспешили удалиться.
-Я не понимаю, что вы имеете в ви… - я не договорила, потому что в следующую секунду в дверях избушки появился Илья Урусов. Не один. Так же, как минуту назад вел меня за локоть Каульбах, Илья вел Ольгу. Вид у нее был очень жалкий. Подол платья порван в одном месте, прическа так же растрепалась, она была вся в соломе…Но я не заметила и тени слез на ее лице. За это я ее и любила. Она всегда умела сдерживать себя. Всегда переносила любые трудности с высоко поднятой головой. Наверное, этим и отличались все Забелины.
-Саша! – Ольга попыталась вырваться и броситься ко мне, но у нее ничего не получалось. Цепкие пальцы князя Урусова намертво вцепились в ее локоть, - что происходит?
-Оленька, я тебе все потом объясню, обещаю…У нас будет достаточно времени, чтобы поговорить обо всем… - я повернулась к Каульбаху и со злостью, даже с ненавистью, начала глазами превращать его в пепел, - что все это значит?
-Это для того, чтобы ты не вздумала бежать, моя дорогая Сашенька, - он обошел меня с другой стороны и снова завязал сзади руки, - ты обещала помогать мне. К сожалению, заманить твою кузину был единственный способ, чтобы удержать тебя на своей стороне…
-Саша, о чем говорит этот человек? – в голосе Ольги слышалась тревога, волнение и неподдельный страх.
-Уведи ее, - властно приказал Каульбах Илье, - она не должна знать все подробности нашего дела.
Скрипнула дверь, и Илья вывел Ольгу из избушки. Я осталась наедине с Каульбахом.
-Так вот, - продолжил он, как ни в чем не бывало, - бежать было весьма опрометчиво с твоей стороны. Ты же прекрасно знаешь, что мои люди повсюду…Им не составило никакого труда выследить тебя от дома Орловой до ее поместья. А уж поймать ничего не подозревающую женщину…
-Ты трус, - прошептала я, а потом громче добавила, - ты просто боишься…
-Чего?
Впервые за все время нашего знакомства я рассмеялась. Рассмеялась ему в лицо, задрав подбородок вверх и глядя прямо в глаза этому человеку.
-кого…ты боишься меня, - я продолжала смеяться, но через секунду ощутила, как щека горит огнем от его удара.
Если бы у меня были развязаны руки, я бы тут же прижала их к щеке, чтобы боль не казалась такой сильной и острой. Но вместо этого я лишь опустила голову вниз, а через несколько секунд вновь подняла ее. Я облизала губу и почувствовала на языке соленый привкус крови.
-Не смей так говорить, - сквозь зубы процедил Петр, - я ничего не боюсь. Ничего и никого. Тем более такой жалкой девчонки, как ты. А теперь слушай меня. Ты, наверное, уже поняла, что если откажешься и дальше выполнять все то, что я скажу тебе, то твоей кузине не поздоровиться.
-Да… - шепотом ответила я.
-По приезду в Петербург ты продолжишь свое задание. Ты будешь продолжать следить за всем, что делает князь Воронцов. С кем ведет разговоры, куда ездит с визитами, удалось ли ему разгадать зашифрованный список. Словом, шпионить за ним.
Я молча кивнула. У меня не оставалось выбора. Все же, следить за Воронцовым было не так уж трудно. У нас было много общих интересов. А допустить, чтобы с Оленькой что-то случилось, я не могла. Пусть даже пострадаю сама, но мои родные останутся целыми и невредимыми.
-Ольга Филипповна может знать, что ты замешана в одном деле, но подробности ты должна от нее скрыть. Иначе… - он сделал жест, и я поняла, что иначе с Оленькой что-то случиться.
-Я поняла вас, - гордо и спокойно ответила я, впервые удивившись тому, что мой голос не дрогнул. Более того, я с удивлением осознавала, что за все время нашего разговора мне ни разу не стало страшно. Впервые я почувствовала силу. Я была сильнее этого человека. Намного сильнее.
Часть 27.
-Мы возвращаемся в Петербург немедленно. Вы, - Петр снова обращался ко мне на «вы», - Александра Илларионовна, вернетесь домой, и приведете себя в порядок, - он посмотрел на мою разбитую губу и натертые руки, которые теперь были вновь развязаны.
-Если бы не вы, со мной сейчас было бы все в порядке, - спокойно и ровно ответила я, смерив Петра надменным взглядом.
-Не надо было бежать, голубушка. Я думаю, вы не совершите глупостей, если я позволю вам объясниться с вашей кузиной по дороге в Петербург в отдельной карете?
-Я бы на вашем месте не была так уверена…И все же можете не сомневаться, я не сбегу, - я потерла запястья и встала с кровати, разминая ноги, - мы можем отправляться?
-Сию же минуту, - сказал Петр и пропустил меня вперед. Взяв с пола пыльный капор, я вышла из избушки. На улице стояли Илья Урусов и Оленька, ожидая нас.
-Саша! – Оля вновь кинулась ко мне. Илья хотел было задержать ее, но Петр жестом показал, что не стоит делать этого, - Сашенька! Что же случилось?
-Оля, я непременно расскажу тебе, но по дороге в Петербург, - я уловила предупреждающий взгляд Каульбаха и еле заметно кивнула. Здоровье и благополучие моих родных было для меня превыше гордости и независимости.
Мы сели в карету, которая принадлежала Орловым. Я задернула шторы на окнах, и теперь внутри царил полумрак. Нам предстояло несколько часов провести один на один, и впервые я хотела, чтобы время пролетело как можно быстрее. Мне придется врать Ольге о том, что связывает меня с Каульбахом и Ильей Федоровичем. Надо было что-то придумать…какое-то хорошее объяснение…
-Так что же все-таки случилось? – я знала, что Оля не оставит свои вопросы, пока не выведает все, что ей интересно знать.
-Понимаешь…Петр Константинович и Илья Федорович помогают государству расследовать одно дело, - я вздохнула, надеясь дать себе хотя бы немного времени для того, чтобы продумать все, что я собиралась говорить, - им очень нужна была моя помощь. Я ведь фехтую, люблю рисковать и, к тому же, девушку сложнее в чем-то заподозрить. Все, чем мы занимаемся очень секретно, поэтому я не могу рассказать тебе подробности.
-Хорошо, я поверю, но почему тогда они связали тебя? Держали в этом ужасном месте и…привлекли меня?
-Оля, прости, но твое привлечение было намеренным. Скоро нам предстоит очень сложное задание, сложное и опасное. Это была своего рода тренировка, - я знала, что несу полную чушь, но, кажется, Ольга поверила. Но, тем не менее, она, обидевшись, отвернулась от меня.
-Ты могла мне сказать раньше.
-Оля, - я взяла ее руки в свои и постаралась говорить как можно убедительнее, - это очень опасно. Я не хотела подвергать опасности тебя. Моей семье нужны были деньги. А мое занятие весьма прибыльно.
-Вы могли бы попросить у нас. Мы с Никитой всегда готовы помочь.
-Нет. Ты же знаешь, что я на это не пойду, - я заглянула ей в глаза. Как же тяжело было врать ей!
-Саша, обещай, что будешь беречь себя, - Оля обняла меня, и первый раз в своей жизни я увидела ее слезы. Слезы сильной женщины.
-Я обещаю, только и ты мне пообещай, что все, что я тебе сказала не выйдет за пределы этой кареты, - на щеках я почувствовала и свои слезы.
-Обещаю, - вздохнув, ответила Оля.
-А теперь, с твоего позволения я вздремну. Тяжелый выдался денек! – я чуть спустилась в сидении, чтобы устроиться как можно удобнее и попыталась заснуть. Но сон никак не шел. Так прошел час. Я думала о том, что же мне делать дальше. Безусловно, я могла следить за Михаилом Воронцовым, но моя «служба» у Каульбаха не должна продолжаться вечно. Когда-нибудь надо положить этому конец. Но как это сделать? И как снова встретиться с князем? После того, как я не пришла в фехтовальный зал, он, наверняка, не хочет меня больше видеть. Единственное, что было у нас общего – тот зашифрованный список, но ведь я даже не знала, где живет Воронцов! Нужно было место, где никто не сможет заподозрить меня, а главное, где он не сможет заподозрить неладное.
-Знаешь, - сквозь тишину вдруг прорезался голос Ольги, - тебе необходимо развеяться, отвлечься от своих мыслей. Через три дня состоится прием у князей Долгоруких в честь именин младшей дочери. Я могу взять тебя с собой, думаю, они не будут против. Ты бы слышала, какой чудный у Машеньки голос! Уверена, она обязательно исполнит несколько романсов. Ей исполняется шестнадцать, в честь такого события Долгорукие пригласили, кажется, весь свет Петербурга!
Я подняла голову. Последняя фраза, произнесенная Оленькой, заставила меня напрячься. Если Долгорукие и вправду пригласили все высшее общество, тогда мне выдастся прекрасная возможность встретить князя Воронцова. Я смогу продолжать следить за ним и докладывать обо всем Петру.
-Ты права, - уголки моего рта чуть дрогнули, - мне действительно необходимо развеяться. Мне будет интересно послушать пение младшей княжны. С удовольствием поеду с тобой, Оленька.
-Вот и славно, - Ольга улыбнулась, и ее глаза как-то загадочно блеснули, - тогда нам просто необходимо завтра отправиться к мадам Аннет и заказать новые платья!
-С удовольствием! – ответила я и услышала звонкий смех Ольги. Я рассмеялась вместе с ней.
Часть 28.
-Александра! – от взгляда папеньки я готова была сквозь землю провалиться. Он давно так на меня не смотрел. Последний раз это было, когда я в 10 лет села на лошадь и ускакала далеко-далеко, вернувшись домой только к поздней ночи, - потрудись-ка объяснить, где ты была и почему не предупредила о своем отъезде.
-Я же послала вам записку, папенька. Со мной было все в порядке. С вашего позволения, я пойду спать, очень утомилась с дороги, - я направилась к лестнице, но отец схватил меня за руку.
-Ты не пойдешь, пока не объяснишь, где ты была.
-Я все объясню завтра, я правда очень устала! – я вырвала руку и поспешила к лестнице.
-Александра, постой!
-Если вы так уж хотите знать, я была у Оленьки в поместье, у меня были неотложные дела, я прислала записку и совершенно не просила волноваться обо мне! – мой тон был немного громче и грубее, чем мне самой хотелось этого, - доброй ночи, - бросила я напоследок, хлопая за собой дверью комнаты так, что казалось, в коридоре полопаются стекла.
Сев на бархатный пуфик перед туалетным столиком, я положила локти на него и обхватила руками голову. Ну неужели они не понимают, что я устала? Мне надо отдохнуть и прийти в себя…да, я не сомневалась, что заставила папеньку волноваться, но так ли нужно было выяснять все посреди ночи? Завтра я непременно извинюсь перед ним за свое ужасное поведение. Я не должна была так разговаривать…Но в тот момент, казалось, я была не я. Как будто кто-то сидел внутри и командовал мной. Что же такое происходит? Мне было просто необходимо отвлечься от мыслей о Каульбахе и том, что я ему обещала. Как хорошо, что мы с Ольгой пойдем завтра к мадам Аннет и закажем новые платья! Впервые я была несказанно рада этому. Выбор шелка, атласа, рюшей и кружев поможет отвлечься. А потом…Я даже не знала, что будет потом. Встреча с Михаилом…как она пройдет? Я не знала, да и не хотела загадывать. Взяв со столика флакончик французских духов, я поднесла его к носу, вдыхая аромат роз и ванили. Завтра наступит новый день, и я обязательно обо всем подумаю. Завтра.
***
Михаил просматривал почту, сидя в своем кабинете. Князь был одет в халат с расшитыми на нем шелковыми узорами. На зеленом сукне письменного стола стоял бокал, на половину наполненный вином. Делая иногда небольшие глотки, Михаил ножом для бумаги вскрывал письма. В основном, это были любовные записки, сильно надушенные духами. Присылали их чаще всего совсем юные барышни, недавно вышедшие в свет. Один раз потанцевав с князем Воронцовым или, получив от него комплимент, они думали, что могут стать близки к нему. Наивные дурочки…Но среди подобного рода посланий часто попадались приглашения на приемы, балы или собрания молодых людей с картами, выпивкой и другими подобного рода развлечениями. Взгляд Михаила привлек небольшой конвертик. На нем были нарисованы красивые красные ленточки, которые составляли весьма причудливый, ажурный узор. Он медленно вскрыл конверт и прочитал написанное в послании.
«Господин Воронцов! Имеем честь пригласить вас на торжество, посвященное именинам княжны Марии Долгорукой, которое состоится в день 25 февраля сего года. Господа Долгорукие».
На этот день у Михаила не было запланировано никаких визитов, поэтому он решил принять приглашение, не смотря на всю его странность. Разве Долгорукие не будут опасаться, что молоденькая Маша может влюбиться в него? Разве не будут бросать гневные и негодующие взгляды, когда она, смущенная, будет благодарить его за комплимент? Когда потом непременно влюбиться в него и с надеждой будет ждать встречи? Но с другой стороны, было и другое объяснение этому приглашению. Долгорукие были чуть ли не самыми богатыми людьми Петербурга, поэтому, наверняка решили устроить самый роскошный прием, чтобы непременно попасть в колонку Петербуржской газеты, посвященной светским событиям. А Маше исполнялось шестнадцать, и постепенно она должна была входить в высшее общество. Так почему бы не начать с ее именин?
-Барин, ваша комната готова, - в двери показалась молодая крепостная девушка, лет двадцати. Увидев его немного раскрытую полу халата и расстегнутую белую рубашку под ним, лицо ее стало красным, - Ой, - поспешно добавила она, но не ушла, дожидаясь ответа барина.
-Спасибо, Анна, - сказал ей Михаил, запахивая плотнее халат, - можешь идти.
Девушка исчезла. Потом она еще долго будет вспоминать то, что увидела в кабинете и то, как барин назвал ее. По полному имени не величали даже родители!
Часть 29.
-Вы хотите сшить платье за один день? – удивленно спросила мадам Аннет, прекрасно зная, к какому событию мы с Оленькой искали себе платья.
-О, что вы, мадам, мы прекрасно понимаем, что в последнее время весь свет только и говорит об этом приеме. У вас наверняка было много работы, - дружелюбно отвечала Ольга, проходя между манекенами и надетыми на них платьями, - и загружать вас такой работой было бы, по меньшей мере, нечестно, - Ольга взяла рукав одного из платьев и вытянула его вперед, чтобы получше рассмотреть, - как тебе эти кружева, Сашенька? – обратилась она ко мне.
-Может, вы хотите присмотреть что-то из готовых нарядов? – поинтересовалась мадам, облегченно снимая с руки игольницу.
-Да, разумеется, - Ольга была немного задумчива, так как пыталась подобрать, что именно подойдет ей и мне, ведь у меня не было большого опыта в подобного рода делах.
Мой взгляд упал на бледно-розовое платье, все в бантах и рюшах. Узкие длинные рукава заканчивались петелькой для среднего пальца.
-Может, это? – спросила я, указывая Ольге на него.
В ответ она скорчила такую гримасу, что я поняла, что это платье мне не подойдет.
-Тогда вот это, - я указала на другое и увидела, как Олины глаза загорелись от восторга.
-Да, это то, что нужно! – Оля подошла ко мне и начала пристально разглядывать платье. С первого взгляда оно могло показаться очень скромным. Оно было бледно-сиреневого цвета, а за всей скромностью скрывались неземной красоты кружева. Рукава были не длинными, они доходили до локтя, но были очень ажурными, так что создавалось впечатление, что их нет вовсе. Передний вырез был неглубоким, треугольной формы, опять же обрамленный кремовыми кружевами. Юбки были прямыми, но трех уровней и каждый из них заканчивался кружевами. Это платье было скорее похоже на наряд романтичной особы, что подошло бы Екатерине Урусовой, а не мне, но почему-то мне так хотелось надеть его и на время забыть о своей настоящей роли.
-Мы возьмем его, - обратилась Ольга к мадам Аннет, после того, как примерка закончилась, - а для меня – вот это, - она указала на платье бледно-красного цвета, вполне подходящего для замужней дамы.
-Оленька, спасибо тебе, - я обняла кузину, принимая от нее коробку с новым платьем, - с твоего позволения я прогуляюсь до дома пешком.
-Разумеется, - ответила она, - береги себя. Завтра мой экипаж заедет за тобой, и мы вместе отправимся на прием. Ах, Марья великолепно поет! До скорой встречи, - она слабо кивнула, и когда я выходила из лавки, видела, как Оля заводила светский разговор с мадам Аннет.
-Папенька? – тихо спросила я, открывая дверь его кабинета. Он сидел за столом и разбирал письма от своих старых приятелей.
-Александра, если ты пришла за тем, чтобы вновь ругаться, можешь уйти, - ответил он мне, не поднимая взгляда.
-Я бы…хотела извиниться за свое кошмарное поведение вчера ночью. Я действительно очень устала и, возможно, сама не понимала, что говорю. Простите меня, - я подошла к столу папеньки и встала напротив него. Он поднял голову и посмотрел на меня.
-Надеюсь, ты понимаешь, что то, что ты являешься взрослой и почти самостоятельной не дает тебе право на такое поведение, - произнес он.
-Да, понимаю.
-Ну что ж, тогда не вижу причин не прощать тебя, Саша.
-Спасибо папенька, я так люблю вас! – я обошла его и поцеловала в щеку, радостно улыбаясь.
-Ну будет тебе, лиса, - смеясь, ответил он, - а теперь иди, отдыхай, набирайся сил, чтобы завтра веселиться в волю.
-Доброй ночи, папенька, - произнесла я, открывая дверь.
-Доброй ночи, - ответил он и вновь погрузился в письма.
Утро было прекрасным. Не смотря на то, что воздух теплел, и повсюду были лужи от таявшего снега, они нисколько не пугали меня. Напротив, я была несказанно рада тому, что приближается весна, и, вместе с пуховым пальто, я, возможно, освобожусь от своих оков. Утро тянулось ужасно медленно. Ольга должна была подъехать к дому только лишь после обеда, а потому до этого времени мне нужно было чем-то себя занять. Как и раньше, в Орловке, сегодня я опять отметила, что не хочу читать приключенческих романов. Но не тянуло меня и к любовным. Вышивать я не умела, поэтому просто не могла потратить время на это занятие. Я хотела пойти к месье Шарлю, чтобы пофехтовать, но вскоре поняла, что у меня не хватит времени на то, чтобы переодеться. Итак, я не находила себе места и просто сидела в гостиной, с чашкой чая в руках. Время от времени приходила Анна, и мы заводили с ней беседы на самые разные темы. Она все сокрушалась, что меня долго не было дома, говорила о том, что волновалась и пускала слезу. И всякий раз я старалась перевести разговор на другую тему. И каждый раз мне это удавалось. Но вот большие напольные часы пробили двенадцать, и я отправилась в свою комнату надевать новое платье.
-Сашенька, ты просто красавица, - говорила Анна, затягивая тугую шнуровку корсета, - ты будешь лучше именинницы. Смотри не отбей у нее всех женихов! – она лукаво подмигивала мне и продолжала затягивать шнуровку.
Я не отвечала, глядя на свое отражение в зеркале. С первого взгляда можно было подумать, что я – очередная кисейная барышня. Это было мне на руку, ведь никто не сможет заподозрить меня в моих коварных планах.
-Простите, барышня, княгиня Орлова приехали, - сказала заглянувшая в комнату служанка.
-Спасибо, я спускаюсь, - ответила я и, поблагодарив Анну за помощь, отправилась вниз по лестнице.
Наша карета подъехала к огромному белому дому с греческими колоннами. Дверь открыл слуга, который спросил наши имена и попросил следовать за ним. Мы пришли в огромный холл, где другие слуги помогали приезжим раздеться. Все убранство дома говорило о богатстве семьи, которая жила в нем. Множество роскошных и красивых картин, удобной мягкой мебели, которая, казалось, была обита шелком.
-Ты еще не была в музыкальном зале, - шепнула мне на ухо Ольга и знаком указала следовать за ней.
Мы пришли в комнату, в углу которой стоял черный рояль. Вокруг него было расставлено множество стульев, половина из которых была уже занята. Дамы в роскошных платьях, в большинстве своем немолодые. Очевидно, они были подругами княгини Долгорукой. Их мужья пока не торопились занимать места рядом с женами. Они стояли группами и что-то живо обсуждали, скорее всего, хвастались чинами и должностями своих сыновей. Я оглянулась вокруг и увидела несколько фарфоровых статуй, некоторые из них были так же украшены фигурками из золота, что еще раз напоминало о несметном богатстве семьи Долгоруких. На полу, под стульями, был расстелен мягкий ковер бежевого цвета, который удачно гармонировал со всей обстановкой. Мы заняли свои места и только тут я заметила, что стулья расставлены в несколько рядов, а напротив, как будто в зеркальном отражении, стояли еще стулья, которые так же составляли ряды. Мое внимание привлек молодой человек, который о чем-то разговаривал со своим приятелем. Лица я не разглядела, но силуэт его показался мне очень знакомым. И только когда он повернулся, окончив разговор, я поняла, кто сидит в этом зале. Князь Михаил Воронцов. Когда наши глаза случайно встретились, мое сердце бешено застучало в груди.
Часть 30.
Михаил разговаривал со своим старым приятелем и, когда разговор был окончен, повернулся, чтобы ровно сесть на стуле. Но тут его взгляд привлекла девушка. Саша смотрела на него с каким- то испугом, осторожностью. Он мог видеть ее глаза, ярко-зеленый составлял сильный контраст с нежно сиреневым – тем цветом, в который она была одета. Сегодня она была так же прекрасна, как и несколько дней назад, на балу. Только красота эта не отличалась от красоты любой другой кисейной барышни, предпочитающей кружева и рюши строгим силуэтам и покрою. Михаил вспомнил Сашу во время своего визита к Забелиным. Тогда она была прекрасна какой-то особенной красотой, отличавшейся от других. И именно та красота намного больше шла Саше, как будто была создана специально для нее. Тогда она выглядела собой. А сейчас…Что же произошло с ней сейчас? Заиграла спокойная мелодия, вступление к романсу. Княжна Долгорукая сначала неуверенно, а потом, набираясь храбрости, запела. Ее звонкий голос разлетался по всему залу. И тут же все взоры были обращены к ней. Все, кроме двух, которые непрерывно следили друг за другом. Михаил видел, что Саша, не переставая смотрит на него, во всем ее взгляде читалась какая-то уверенность. Он не смел прекратить этот безмолвный разговор, поэтому, не отрывая своих глаз, смотрел в ее. Какое-то странное чувство овладевало им, когда он смотрел в эти глубокие глаза. Чувство, которое он мог сравнить со страстью.
***
Эти глаза, не переставая, смотрели на меня. Я не смела отвести свой взгляд, как завороженная продолжала вести этот безмолвный разговор. Его серые глаза выдавали сначала сомнение, но потом в них появилось что-то другое. В них словно появилось больше блеска, больше решительности. Дыхание мое становилось прерывистым, я не слышала звуков музыки вокруг себя, как будто все провалилось в темноту. Не видела ничего, кроме этих серых глаз. Они словно завораживали, зачаровывали, заставляя смотреть в них все дольше, внимательней и напряженней.
-Саша, - Ольга трясла мою руку.
-Да, - словно, очнувшись ото сна, проговорила я, на мгновение отвернувшись, и возвращаясь в окружавшую меня реальность.
-Все в порядке? Я зову тебя уже несколько минут.
-Да, снова ответила я.
-Тебе нравится пение Машеньки?
-Безусловно, - отвечала я, не понимая смысла произносимых слов.
Когда Оленька вновь погрузилась в атмосферу музыки, я повернула голову обратно, но взгляда князя не заметила. Теперь он вновь шептался о чем-то со своим приятелем, сидевшим рядом с ним.
Вскоре музыка стихла, и вокруг началось какое-то оживление. Затем послышались громкие аплодисменты. Когда они стихли, гости начали отодвигать стулья, вставая со своих мест. Пение закончилось, и впереди всех ожидал праздничный обед.
-В бальном зале расставили столы специально для празднования. В столовой места для всех приглашенных не хватило, - шепнула мне Ольга, которая всегда была в курсе всех светских новостей и событий.
Она встала со стула, жестом призывая меня следовать за ней. Мы направились к выходу, где уже собралось много народа, ожидавшего своей очереди выйти из музыкального зала. Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча так, что по коже побежали мурашки, а сама я вздрогнула. Медленно развернувшись, я увидела перед собой улыбающегося Михаила Воронцова. Наши глаза снова встретились, и я почувствовала, как щеки покрывает легкий румянец.
-Добрый день, Александра Илларионовна, - произнес он так, как будто мы были знакомы не один год, как будто не договаривались о встрече в фехтовальном зале, как будто я не сбегала из Петербурга.
-Добрый день, Михаил Павлович, - ответила я и на несколько секунд замялась, не зная о чем говорить дальше, а потому добавила, - простите, меня ждет Оленька, не стоит ее торопить.
-Я так не думаю, - спокойно сказал князь и взглядом указал куда-то. Я снова развернулась и увидела, что Ольга, ни разу не обернувшись, продолжает свое следование к выходу, увлекаемая другими людьми.
-Может, вы расскажите мне, почему не явились в фехтовальный зал? Я прождал вас, по меньшей мере, час, - его голос вновь заставил меня развернуться к нему лицом.
-У меня были срочные дела, - ответила я немного высокомерно.
-Связанные с заговором?
Сердце мое вновь отчаянно забилось. На секунду мне показалось, что Михаил все знает о моей причастности к этому заговору, но потом я отогнала эту мысль от себя. Наверняка, он имел в виду мое участие в расследовании этого заговора.
-Боюсь, что нет. Оленька попросила меня помочь ей в поместье, я не могла отказать кузине. А что, у вас появилась новая информация? – внимательно спросила я.
-Давайте подождем немного, - произнес он, указывая рукой к выходу, - когда все выйдут, мы можем все обсудить.
Когда все выйдут… Это означало, что мне предстоит провести некоторое время один на один с князем Воронцовым.
Через несколько минут последний гость вышел из комнаты, оставив открытую дверь, думая, что мы выйдем вслед за ним. Михаил направился к двери и медленно и почти бесшумно закрыл ее.
-Так-то лучше, - улыбаясь, сказал он, - мне стало известно, что в последнее время Ильи Урусова все чаще не бывает дома. Он по-прежнему ведет знакомство с этим Каульбахом и отчаянно пытается наладить его отношения с Катей.
-Катей? – переспросила я. Отчего-то произнесение этого имени больно кольнуло меня внутри.
-Катериной Федоровной, - поспешил поправиться Михаил.
Я промолчала, и лишь уголки моего рта чуть дрогнули. В комнате повисла тишина. Ни я, ни князь Воронцов больше не решались говорить. Наконец он, оглядев меня, произнес:
-Тогда вы выглядели по-другому.
-Когда – тогда? – поинтересовалась я.
-У вас дома, когда я приезжал с визитом. То скромное платье очень шло вам. В нем вы выглядели…самой собой.
Я искренне удивилась. Откуда он мог знать, в чем я выгляжу естественно, а в чем пытаюсь казаться другой?
-А откуда вы можете знать, какая я? Ежели вы делаете такие выводы, то должны хорошенько меня изучить.
-За несколько дней общения с вами, Саша, я понял, что вы – настоящий чертенок в юбке! – он улыбнулся, приближаясь ко мне, - и, признаться, мне это очень нравится.
Я опустила глаза. Никогда я даже и подумать не могла, что кому-то может нравиться то, что я не похожа на остальных девиц, не увлекаюсь тем же, чем и они и не веду себя так же. Я была уверена, что Михаил говорит искренне, это было видно по его глазам.
-Вы не похожи на остальных, - таинственно улыбаясь, произнес он. Его глаза блестели, и я чувствовала, что краснею под этим взглядом, - этим вы и привлекли меня, Саша.
Я не заметила, насколько близко он подошел ко мне. Я могла разглядеть каждую черточку на его лице, рассмотреть причудливые узоры его глаз, почувствовать прерывистое дыхание…И прежде чем я осознала, что будет дальше, его жаркий поцелуй накрыл мои губы…
Часть 31.
Первое время, я даже не понимала, что происходит. Какой-то странный жар разливался по всему телу. Его прикосновения, его поцелуй…Он не был сравним ни с чем другим. Те грубые и жадные объятия Каульбаха, те ужасные и страстные поцелуи. Он хотел получить удовольствие сам, ему было все равно, что чувствую я…Но сейчас…Я как будто чувствовала все, что чувствует Михаил, как будто могла читать его мысли, как будто наши сердца бились одновременно. Он хотел, чтобы мне понравилось. Он медленно и нежно прикасался к моим губам своими, как будто целая вечность была впереди. Я хотела отстраниться, но какая-то неведомая сила не давала мне сделать этого. Вдруг я почувствовала тепло его руки, обхватившей мою талию и сильнее притянувшей к себе. И, не успев подумать, я обхватила своей рукой его шею. Но через несколько секунд это наваждение прошло, и я заставила себя оттолкнуться.
-Что ты делаешь? – спросила я первое, что пришло в голову, не убирая свою руку с его шеи. Я не обратила внимание даже на то, что называю его на «ты».
-Целую тебя, - просто ответил он и снова прикоснулся к моим губам. И вновь этот жар, разлившийся по телу, вновь кружится голова, вновь невозможно дышать. Этот нежный поцелуй превращался в страстный, теперь обе руки Михаила обнимали мою талию. Но и эта страсть была другой. Не той ужасной страстью, с которой целовал меня Каульбах. Она была какой-то своей, особенной. Его жаркие губы покрывали все мое лицо поцелуями, казалось, я была неспособна сопротивляться этому, но я вновь нашла в себе силы и оттолкнулась, теперь с силой, чтобы как можно дальше оказаться от него.
-Перестаньте, - шепотом произнесла я. Мое дыхание было прерывистым, я не могла отдышаться, как будто долго бежала.
-Отчего же? Мне казалось, вам нравится, - произнес он с улыбкой, от которой кружилась голова. Он улыбался так, как в тот день на балу, когда я впервые увидела его. Вновь эти маленькие морщинки под глазами и у уголков губ, которые придавали ему еще больше очарования. Он словно пытался заманить меня в свою ловушку, которую строил для всех девушек.
Я почувствовала, что густо краснею под его взглядом.
-Я… - я глотала ртом воздух, не зная, что сказать, - вы не оставили мне выбора…
-Отвечать на поцелуй или нет, было вашим правом. Но вы выбрали первое, - он вновь широко улыбнулся, - нет, я не виню вас, не подумайте. Вы поступили так, как сочли нужным.
Внутри все словно закипело от гнева. Да как он может говорить так со мной, как будто он – властитель мира, а я всего лишь маленькая пешка у него на пути! От бессилия я подняла руки и вновь резко опустила их. По-прежнему, я не могла вымолвить и слова. Вместо этого, я резко развернулась и направилась к выходу из зала.
-Постойте, Александра Илларионовна! – он взял меня за руку и развернул к себе лицом. Не грубо, а нежно и ласково, - простите меня, я, право, не хотел вас обидеть.
-Все в порядке, - я опустила глаза и теперь внимательно рассматривала броши на своих туфлях.
-Ежели вам угодно, мы можем забыть об этом поцелуе, как будто его не было вовсе, - сказал он, - но мне бы этого не хотелось.
-Как считаете нужным, - ответила я, не поднимая глаз, но готова была поклясться, что в этот момент он улыбнулся, - позвольте мне пойти, Оленька наверняка ждет меня, - я попыталась высвободить свою руку из его руки и с удивлением отметила, что он вовсе не сжимал ее.
-Когда я вновь смогу увидеть вас? – спросил князь Воронцов, когда я почти вышла из зала. Я резко развернулась и, слабо улыбнувшись, сказала:
-Но ведь это день еще е закончен… - и тут же вышла и закрыла за собой дверь.
Часть 32.
-Саша, ну где ты была? – спросила Ольга, когда я появилась в зале с накрытыми столами, - я тебя потеряла.
-Оленька, я, - на секунду задумавшись, я произнесла, - засмотрелась на комнатные растения. Они прекрасны.
-Ты никогда не интересовалась комнатными растениями, Саша, - удивленно произнесла Ольга и проследила за направлением моего взгляда.
С неожиданностью для самой себя я отметила, что уже несколько секунд неотрывно слежу за дверью, из которой должен появиться Михаил.
-Все в порядке? – поинтересовалась Ольга.
-В полном, - увидев знакомый силуэт, заходящий в зал, я поспешно отвернула голову и, улыбнувшись, посмотрела на Ольгу, - все в порядке.
-Ты уверена, что не хочешь вернуться домой?
-Нет, Ольга, к чему все это? Мне здесь нравится, и мы остаемся, - твердо сказала я, оглянувшись вокруг. Екатерина Урусова сидела рядом с матушкой и бросала влюбленные взгляды на князя Воронцова. А тот, в свою очередь…О, Боже! Он неотрывно смотрел на меня и улыбался…Я попыталась улыбнуться в ответ, но, когда ничего не получилось, лишь закусила губу.
За обедом было слышно лишь постукивание вилок по тарелкам. Казалось, все наслаждались трапезой и предвкушали последующее веселье. Ведь вскоре расставят столы для игры в карты и, убрав обеденные, позовут оркестр, и начнется настоящий бал. Княжна Марья станцует свой первый вальс с князем, графом или бароном, кто окажется проворнее. Поэтому, сосредоточившись на еде, я не думала ни о чем больше. Ровно до тех пор, пока не объявили о том, что через несколько минут заиграет музыка и пары закружатся на паркете. Я встала со стула и отошла к маленьким столикам, которые теперь стояли в углу. На них были расставлены лимонад, пирожные и шампанское.
-Сашенька, с твоего позволения, я оставлю тебя ненадолго. Старшая княжна Долгорукая очень хотела о чем-то побеседовать со мной, - голос Ольги как будто разбудил меня. Я очнулась от своих мыслей.
-Да, конечно, - натянув улыбку, произнесла я.
-Развлекайся, - услышала я ее голос. А потом она развернулась и направилась в другую сторону зала.
Еще несколько секунд я стояла одна, но потом заметила, что ко мне приближается князь Воронцов. Я подумала о том, что он как будто выжидал момент, когда я буду одна, чтобы подойти и вновь начать разговор.
-Как может такая прекрасная девушка скучать в этот вечер? – услышала я его мягкий голос совсем рядом.
-О, ну что вы, - я опустила глаза, - мне совсем не скучно. А вот Катерине Урусовой не помешает компания. Она выглядит такой расстроенной, - я взглянула на Катю. Действительно, бедняжка, казалось, вот-вот расплачется.
-Наверняка очередные глупости или эти вечные капризы, - Михаил едва поморщился, но достаточно для того, чтобы я заметила это.
-Вы не любите женских слез? – я немного прищурилась, стараясь предугадать его ответ.
-Если только на то есть веская причина. Вы, во всяком случае, не похожи на девушку, которая будет плакать по пустякам.
-Я вообще мало на кого похожа, - заключила я немного грустным тоном.
-Это только ваше преимущество, - Михаил снова улыбнулся. Но почему он все время улыбается мне? – а мы ведь с вами так и не фехтовали, мне бы было это весьма интересно.
-Завтра я свободна.
-Вы приглашаете меня?
-Скорее, намекаю, - я взяла бокал лимонада и отпила глоток, утоляя внезапно появившеюся жажду. Меня поразила та легкость, с которой князь разговаривал со мной. Как будто несколько часов назад не было того поцелуя, тех объятий, ничего. Наверное, и мне стоило вести себя так же и скорее позабыть о произошедшем.
-Я буду ждать вас завтра в полдень, - заключил Михаил, - и на сей раз постарайтесь прийти вовремя.
-Не люблю опаздывать, - теперь я слегка поморщилась.
-Но ведь…
-Я же сказала, что не похожа на других девушек, - теперь я улыбнулась, делая еще глоток из бокала. Оленька все не появлялась.
-Смею надеяться, что вы не откажете мне в приглашении на тур вальса, - в голосе и взгляде князя Воронцова читалась надежда. А почему бы и нет? В танце не было ничего предосудительного.
-Не откажусь, - сказала я и поставила пустой бокал на поднос. Михаил протянул мне руку. Я молча положила свою руку поверх его, и тут же ощутила приятное тепло от его прикосновения. Мы вошли в круг танцующих. Князь чуть притянул меня к себе, тем не менее, сохраняя расстояние, требуемое правилами приличия. Его рука скользнула по моей талии, отчего я немного смутилась. Сейчас его объятия были немного сухими, не такими как тогда, в музыкальной комнате…я осмелилась поднять на него глаза, несмело положив руку на его плечо. И тут же увидела всю полноту эмоций и чувств. Теперь он выражал их одним лишь взглядом. Я быстро отвела глаза в сторону, оглядывая других танцующих. Вдруг, сама не заметив как, я сделала шаг назад и вместе с Михаилом закружилась под приятную мелодию вальса. Он посылал мне какие-то импульсы, которые были так важны для танцующих, я знала это. И теперь узнала, как танцует Михаил Воронцов и почему это является предметом обсуждений. Его движения были плавными и спокойными. Он двигался так, как будто жил танцем. Не удержавшись, я снова посмотрела ему в глаза. И растворилась в них. Это странное ощущение, словно в зале нет никого, кроме нас. Он улыбался. И я, не замечая за собой этого, улыбалась в ответ. Потому что не улыбаться было просто невозможно. Я не слышала музыку, не слышала других голосов. Стук сердца сейчас отбивал ритм вальса, а блеск глаз заменял слова. Я чувствовала, как Михаил все быстрее сокращает расстояние между нами, я не сомневалась, что сейчас это будут обсуждать все петербуржские сплетницы, что Ольга потом будет отчитывать меня. Но мне было все равно. Эти несколько минут вальса были словно отдельной жизнью для меня. Жизнью, в которой нет ни Каульбаха, ни заговора, ни расследования, а только эти бездонные глаза и стук сердец…Когда, наконец, музыка стихла и так же за руку Михаил увел меня с площадки, осознание того, что он строит мне ловушки намертво засело в голову. Я говорила себе, что передо мной стоит тот самый Михаил Воронцов, у ног которого готовы упасть десятки молодых девиц. Я обещала, что не стану одной из них. И я выполню свое обещание. Нас не связывает ничего, кроме расследования. Ничего.
-Простите, Михаил Павлович, мне нужно идти,- слабо сказала я. Голос куда-то пропал, и мне пришлось откашляться, чтобы вернуть его.
-Я все еще надеюсь увидеть вас в фехтовальном зале, - сказал он, взяв мою руку в свою и прикоснувшись к ней губами. Как обычно, это прикосновение длилось дольше обычного.
-Я приду, - ответила я и, развернувшись, пошла искать Ольгу, чтобы сказать, что мы немедленно покидаем этот вечер.
Часть 33.
-Ты танцевала с ним.
-Да.
-Ты смотрела ему в глаза.
-И что…
-Ты улыбалась!
-В чем дело, Ольга? – я перешла на крик, - прости.
Мы ехали в карете с именин княжны Долгорукой. Очевидно, Оле не понравилось то, что я танцевала с князем Воронцовым. Теперь она вот уже на протяжении нескольких минут бросала на меня неодобрительные взгляды. А сейчас еще решила заговорить.
-Саша, ты не понимаешь, о князе Воронцове по Петербургу…
-Ходит дурная слава. Я знаю это, Оленька, но ведь в танце нет ничего предосудительного! Поверь мне, я знаю, каков Михаил Павлович на самом деле и вовсе не собираюсь становиться одной из тех, кто падает ему под ноги! – все это я проговорила на одном дыхании и теперь остановилась, чтобы отдышаться, - я не такая, - уже более спокойным тоном сказала я.
-Хотелось бы надеяться, - Ольга вздохнула, но продолжала бросать на меня свои подозрительные взгляды, - просто так улыбаться, как это делала ты, способна только влюбленная девушка, это заметили все.
Я натянула слабую улыбку, хотя не сомневалась, что на моих щеках появился румянец. Все же забыть о том поцелуе оказалось не так-то просто. Мои губы до сих пор хранили тепло от прикосновений его губ. Я хотела прикоснуться рукой к губам, но вовремя остановилась.
-О чем ты думаешь? – спросила Оля после некоторого молчания.
-Это неинтересно, - ответила я.
-Как знаешь, - тихо сказала она.
Всю оставшуюся дорогу мы провели в молчании. Когда, наконец, карета остановилась, я вздохнула с облегчением, поскольку эти взгляды Ольги, казалось, прожигали меня насквозь. Она смотрела на меня так, как будто я в чем-то была повинна. Отчасти, это было правдой. Я целовала Михаила, я танцевала с ним, я сама назначила ему следующую встречу.
-До встречи, - я посмотрела на Ольгу, но поспешила выйти из кареты на свежий воздух. Она может смотреть так на меня очень долго, но и это когда-нибудь закончится. Если завтра она не прочитает шокирующие новости в газете, то при следующей нашей встрече сделает такой вид, как будто ничего и не было.
-До встречи, - буркнула она.
Папенька ушел на вечернюю прогулку по парку, поэтому мне с легкостью удалось преодолеть гостиную и войти в комнату. Я приказала служанке нагреть воды для ванной. Что-что, а смыть с себя остатки прошедшего вечера было просто необходимо, хотя это и не представлялось возможным. Как смыть воспоминания о танце? Самом чудесном танце в моей жизни? А тот поцелуй…Я не хотела его, даже не думала, что это может когда-то произойти. Безусловно, для князя он был одним из сотни, ничем не запоминающимся, таким же, какие он дарил многим до меня, и будет дарить после. И мне стоило относиться к этому так же. Ведь, после того, как я все расскажу о нем Каульбаху, забуду как страшный сон и никогда не буду больше вспоминать…После горячей ванной, мне захотелось спать. Было не так поздно, и я подумала, что смогу подремать немного, а потом, проснувшись, спуститься в гостиную. Накинув пеньюар, я забралась под уютное теплое одеяло и не заметила, как уснула. То, что снилось мне той ночью, я буду помнить еще очень-очень долго. Мне снился вихрь. Он охватывает всех, кто находится рядом, не оставляя право выбора. Вихрь танца, надежды на счастье, любви…Впервые в жизни мне хотелось любить.
Часть 34.
-Пожалуй, вы тот самый Александр Забелин? – Михаил взглядом скользнул по мне снизу-вверх, а потом остановился на лице.
-Да, сударь, - я придала голосу притворную грубость.
-В образе девушки вы мне нравитесь гораздо больше, - оценивающе проговорил Михаил, пробуя пальцем острие шпаги.
-Ну не могла же девушка идти по улице в мужском костюме, - я потянула за макушку парика, а потом потрясла головой, расправляя тем самым рыжие локоны.
-Так намного лучше, - заключил Михаил, надевая на острие шпаги защитный наконечник. То же самое проделала и я со своей шпагой.
-Отличная шпага, - Михаил посмотрел на узоры на рукояти моей шпаги.
-О, она старинная. Мой дедушка очень любил фехтовать, мне рассказывал папенька.
-Вы пошли в дедушку, - Михаил вскинул и снова опустил шпагу, рассекая воздух, - к барьеру!
-Постойте, а как же защитные маски? – я была немного удивлена.
-Ну вы же не думаете, что я собрался вас убивать, - Михаил рассмеялся, отчего комната сразу же наполнилась теплом и уютом, - к тому же не могу отказать себе в удовольствии любоваться вашим прекрасным личиком.
Я опустила голову, пряча заблестевшие глаза и покрасневшие щеки.
-Ну что ж, к барьеру! – властно сказала я, повторяя шпагой то движение, которое только что сделал Михаил.
Он прекрасно фехтовал. Так легко парировал мои удары, будто напротив него стоял маленький ребенок. Казалось, он мог просто стоять на месте и отражать мои удары. На все мои выпады приходились прекрасно выполненные, удачные и уместные блоки. Скоро я устала, а Михаил, казалось, был еще полон сил. Но, словно заметив мою усталость, он резко отскочил назад и сделал жест, показывая, что поединок окончен.
-Александра Илларионовна, должен сказать вам, что вы фехтуете лучше многих мужчин, - заметил он, откидывая рукой мешавшие пряди волос назад.
-Вы мне льстите, - я сделала то же самое.
-Нет, я искренен с вами, - продолжал князь Воронцов, - вы заставили меня немного потрудиться. А некоторые из ваших выпадов были выше всяких похвал! Признаться, в вас я вижу по-настоящему достойного соперника.
-Благодарю, - я снова опустила глаза в пол. Повисло неловкое молчание.
-Саша… - услышала через минуту, - простите, Александра Илларионовна, я вчера долго думал над…
-Не стоит, - оборвала его я, прекрасно понимая, что речь зайдет о поцелуе.
-О, нет, я хотел говорить не о том поцелуе, - начал Михаил. Я подняла на него глаза. По его ответному выражению на лице, я поняла, что они пылали яростным огнем. Мы ведь договаривались не упоминать этого! Однако стало настолько жарко, что я подумала, что мои щеки просто сгорят от смущения.
-Простите, - тут же поправился он и слишком резко добавил, - я хотел говорить о зашифрованном послании.
-Вот как? – я подняла одну бровь вверх, медленно продвигаясь к окну.
-Некоторые символы показались мне очень знакомыми, - казалось, Михаил направился туда же. Так и было. Через несколько секунд, когда я уселась на широкий подоконник, он сел напротив меня, - я даже смог определить несколько букв. Так, например, я сумел различить предлоги и небольшие слова.
-И что же там написано? – мне было интересно это услышать, ведь я думала, что ничего в этом послании не было, Каульбах просто нарисовал странные символы.
-Пока разобрать толком не удается, но я думаю, что в скором времени, если, конечно, вы согласитесь мне помогать…
-Вы можете всегда рассчитывать на мою помощь, - как мне показалось, слишком быстро ответила я, - я не меньше вашего заинтересована в этом деле.
Вместо ответа, князь лишь улыбнулся. Снова повисло молчание. Я вновь уловила на себе его странный взгляд, как будто он старательно изучал меня, стараясь забраться как можно глубже. Этот взгляд обжигал и пугал одновременно. Его было сложно выносить на себе, потому что при его появлении, появлялось и странное чувство внутри. Внезапно, мне стало страшно оттого, что он сидит так близко ко мне и, казалось, это расстояние еще больше сокращалось. Я могла поклясться, что вновь слышу его размеренное дыхание, ощущаю его жар, вижу его лицо так близко, что можно рассмотреть все детали.
-Простите, - прошептала я и резко встала с подоконника, - наверняка, папенька волнуется и… - я жестикулировала руками, подбирала нужные слова, старательно избегая взгляда Михаила. Но через несколько секунд, поняла, что он ухмыляется. Тогда я все же подняла глаза и посмотрела на него испепеляющим взглядом, который, не сомневалась, всегда имел действие.
-Что же вы замолчали? – спросил Михаил, продолжая улыбаться.
-Ничего, - бросила я, хватая шпагу. Стараясь засунуть ее в чехол как можно быстрее, это получалось у меня меньше всего. Каждый раз он цеплялась за что-то. Наконец, я туго затянула чехол и, подхватив парик, бросила:
-Прощайте, князь.
-О, я уверен, до скорой встречи, - он снова улыбнулся, заставив меня на мгновение окаменеть под этой его улыбкой. Но, в очередной раз, очнувшись, словно ото сна, я развернулась и выбежала из зала, будучи уверенной, что Михаил смотрит мне вслед, продолжая улыбаться.
Часть 35.
Пламя свечи покачивалась из стороны в сторону, иногда оно готово было совсем исчезнуть, и тогда кто-то из нас прекращал вздыхать, чтобы свеча не потухла. За маленьким деревянным столом стояло два стула. Напротив меня сидел Каульбах. Даже в помещении он не снимал цилиндра, и это еще более осложняло возможность разглядеть выражение его лица. Молчание продолжалось около пяти минут. Если бы зимой летали мухи, то их жужжание можно было бы различить в этой мертвой тишине.
-Вы позвали меня. Зачем? – спросила я ровным и спокойным тоном.
-Я хотел услышать от вас хорошие новости. Слишком много плохих в последнее время.
Я вздохнула, чем вновь заставила пламя свечи колыхнуться.
-О чем вы бы хотели узнать? Удается ли мне узнавать все о Воронцове? Или насколько он сам продвинулся в своем расследовании?
-Мне было бы интересно и то, и другое, - Каульбах вскинул голову, и на мгновение мне показалось, что в его глазах застыла ярость.
Я невольно сглотнула образовавшийся в горле комок.
-Насколько мне известно, князь Михаил Павлович Воронцов уже разгадал часть зашифрованного послания, что я ему передала. Но ведь это не имеет никакого значения.
-Отчего же?
-Я могу предположить, что то послание не несет в себе никакого смысла и было лишь приманкой.
-Отчасти вы правы, - Каульбах пальцем стал водить над свечой, словно играя с пламенем, - но не совсем. Это послание не лишено смысла. Но что именно содержится в нем – я не могу вам поведать до тех пор, пока оно не будет полностью разгадано.
-Я не ожидала другого ответа, - заключила я.
-Так почему же вы, Александра Илларионовна, не рассказываете мне о других ваших приключениях? Отчасти прием у Долгоруких, встреча с князем в фехтовальном зале…
И тут я поняла, что Каульбаху известно все. О самом приеме, о танце, даже о поцелуе... Его агенты были повсюду, они могли следить за мной…да и сплетни расползаются слишком быстро. Но он промолчит, он не станет вновь меня пугать, он сделает все, чтобы удержать меня.
-Что вы имеете в виду? – я придала лицу невозмутимый и спокойный вид, как будто все мои приключения были в порядке вещей.
-Например, ваш танец с Воронцовым.
-О, эта была необходимая мера. Он мог подумать, что я влюблена в него, как и все эти наивные пустышки. Однако, приблизившись к врагу, можно выведать гораздо больше. Вы скажете, что мой взгляд говорит сам за себя, но ведь актеры на сцене играют любовь, почему бы и мне не попробовать? – я немного удивилась той легкости, с которой произнесла все это.
Петр ненадолго задумался. Он как будто оценивал меня взглядом, перемещая глаза с рук, которые лежали на столе, обхватывая ленты капора, до прядей волос, которые выбились из общей прически. Молчание вновь затянулось. Он, казалось, обдумывал все последующие слова, старался подобрать их так, чтобы загнать меня в ловушку. Но я была уверена, что смогу справится со всем.
-Я все больше убеждаюсь в том, что не ошибся, когда выбрал именно вас. Вы умны, хитры и изворотливы. Признаться, с каждым разом вы поражаете меня все больше и больше. Если бы не ваше стремление поскорее вырваться на свободу, мы могли бы стать хорошими партнерами, - наконец сказал Петр, снова окидывая меня оценивающим и слегка задумчивым взглядом.
-Благодарю вас, - я слегка опустила голову, но потом снова резко подняла ее. Я не сомневалась, что Петр пытается усыпить во мне бдительность.
-И вы нашли весьма хитрый подход к делу. Использовать главную слабость и одновременно сильную сторону Воронцова против него самого. Он ведь наверняка не прочь стать ближе к такой красавице как вы. Только смотрите, Александра, не попадитесь, не станьте жертвой этого человека, какой стала сестра Ильи.
Я улыбнулась, подняв вверх один уголок губы. Мне показалось, что Петр ревнует меня. Да-да! Ревнует к Михаилу Павловичу.
-О, я не попадусь. Ведь я наперед знаю все, чем хочет завлечь меня князь в свои сети. Все взгляды, улыбки, отработанные сотни раз на множестве девушек, - мне показалось, что Петр как-то странно смотрит на меня. Возможно, мое лицо в этот момент было слишком мечтательным, поэтому я убрала улыбку и вновь стала серьезной, - у него ничего не выйдет, - делая ударение на каждом слове, закончила я.
-Вы можете продолжать кокетничать с ним, изображать любовь и так далее, но только докладывайте мне о каждом действии и шаге. Как о своих, так и князя.
-Хорошо, я не подведу, - гордо ответила я, распрямив спину.
Петр посмотрел на меня, а затем широко улыбнулся.
-Мне нравится этот ваш тон, он придает уверенности в том, что вы не убежите.
-Слишком дорого для меня здоровье и благополучие моих близких, - уже с грустью сказала я. Как бы не хотелось внушить себе, что мне доставляет удовольствие заниматься подобным делом, осознание того, что я делаю все только ради того, чтобы родные остались живы, больно впечатывалось в сознание. Безусловно, все было интересно, доставляло в какой-то степени удовольствие, мысли о том, что я, наконец, нашла занятие, достойное такой странной девушки как я, грели душу. Да и встречи с Михаилом были не менее интересны. Ведь не стоило забывать о том, что я ни в коем случае не хотела становиться его очередной жертвой. Ни в коем случае не хотела терять голову, влюбляться именно в него. И это должно было получиться, я была уверена.
_________________ Любовь изменила только твоё обаяние… у меня она изменила душу. Г. Сенкевич «Камо грядеши?»
|