Название: История Любви Автор: Катрин Саммари: события происходят во времена правления Николая I Пейринг: чуть позже вы всё узнаете Статус: не закончен Количество глав: ? Дисклаймер: отказ от коммерческих прав. Все права на героев принадлежат компании Амедиа.
Посвящается семье Урусовых.
Прочитав мои воспоминания, возможно, кто-то из вас удивится, узнав, что их автору совсем не так много лет, чтобы предаваться написанию мемуаров. События, описываемые мною, произошли неполных 3 года назад. Но иногда мне кажется, что всё случилось очень и очень давно. Это было время, когда русские солдаты отдавали свои жизни ради Отечества и императора на Кавказе. Именно тогда, когда их боевой дух был надломлен, количество дизертиров росло и многие потеряли веру в победу, и появился некий человек, по имени Петр Каульбах, который разъезжая по России, смог внушить людям, что нынешний император не способен завершить войну победой, что трон занят им незаконно, что он, Петр Каульбах, есть тот человек, который должен править Российской Империей. Вы спросите, какое отношение ко всему этому имею я, молодая девушка, полжизни прожившая в имении вдали от столичной суеты? Всё очень просто....
Моё имя – княжна Екатерина Федоровна Урусова. Мне 23 года. Почти три года назад, я уехала из России, чтобы больше никогда туда не возвращаться. С того момента, как маменька заставила меня покинуть наше имение и вернуться в свет, я успела влюбиться и возненавидеть, убедиться в лживости людей и их поступков, разувериться в родных и близких, увидеть искренность в чужих. Мой брат, князь Илья Федорович Урусов, и моя мать, княгиня Дарья Матвеевна Урусова, оказались верными соратниками Петра Каульбаха. Я была последней, кто узнал об их причастности к заговору против царя. Более того, я предала своего родного брата, подтвердив его соучастие перед самим императором.
Всё началось в тот злополучный день, когда маменька решила, что мы возвращаемся в Петербург. Видит Бог, я не хотела этого. В имении я чувствовала себя защищенной, в безопасности. Я боялась, что вернувшись в Петербург, может повториться тот ужас, случившийся со мной несколько лет назад, который я всеми силами старалась забыть. Именно поэтому я хотела остаться в поместье. Но маменька была непреклонна. По дороге мне удалось сбежать от Аграфены, дальней родственницы нашей семьи, сопровождавшей меня в поездке. Я вернулась в имение и была счастлива, пока не появился он.
Петр Каульбах, странный господин, утверждавший, что он ближайший друг моего брата, заявился к нам в дом. Этот человек вызывал во мне невероятный страх. Чего стоил только один его взгляд! Казалось, что он видит насквозь и читает мысли. Властный, величественный, он чувствовал себя хозяином в доме, в котором оказался впервые. Он расхаживал по поместью, отдавал распоряжения...Я увидела как он разговаривал с каким-то цыганом. Мне показалось это очень странным, потому что маменька всегда приказывала управляющему строго следить, чтобы их не было на территории имения. Однажды, прогуливаясь, я услышала шум, доносившийся из старого амбара. Зайдя внутрь, я увидела Петра Каульбаха. Он был взволнован и почему-то не давал мне пройти вглубь строения. А потом...он меня поцеловал. Этот поцелуй был страстным и в то же время грубым. Когда он прижал меня к себе, мой сердце было готово остановиться от страха. В тот момент я тысячу раз пожалела, что сбежала от Аграфены. Когда я приехала в Петербург, маменька долго бранила меня за мой безрассудный поступок, но потом успокоилась. В тот вечер мы были приглашены на бал по случаю Дня Ангела самого императора.
Этот вечер стал роковым в моей судьбе и изменил всю мою жизнь. На балу у императора я встретила человека, которого полюбила больше жизни, ради которого была готова на всё, ради которого поступилась преданностью и любовью к своему родному брату. Этим человеком был князь Михаил Павлович Воронцов. В обществе о нем слыла дурная слава. Его считали покорителем женских сердец, которые он, едва завоевав, не задумываясь разбивал. Этого не удалось избежать даже родственнице самого императора. Именно поэтому князь Воронцов так долго отсутствовал в России и вернулся лишь незадолго до моего приезда в Петербург. Я полюбила его с первого взгяда. Когда об этом узнали маменька и Илья, они беспрестанно твердили мне, что чувства, о которых он говорит мне, лишь игра, что я для него возможность узнавать сведения об Илье. Я им не верила и не понимала, зачем ему это. Сейчас я пишу об этом спокойно, но тогда я не хотела слышать, не хотела видеть то, в чем меня пытались уверить. Сейчас я понимаю, что те чувства, которые князь испытывал ко мне, навсегда остались бы лишь дружескими, они бы никогда не переросли в любовь, которую я так ждала от него.
В тот день я узнала, что у меня есть соперница – Александра Илларионовна Забелина. Так же как и я, она всю жизнь прожила в имении и недавно приехала в Петербург. Хотя князь и пытался разуверить меня в том, что испытывает к ней симпатию, я чувствовала, что между ними существует некая нить. И это не давало мне покоя. Я отправилась к нему, чтобы заставить его сделать выбор между мной и Александрой Забелиной. Всю дорогу я молила Бога лишь о том, чтобы князь не отверг меня. Господь услышал мои мольбы и Михаил Павлович выразил мне чувство глубокой симпатии и привязанности. Если бы случилось иначе, я бы не пережила этого.
Маменька и Ильюша пытались убедить меня в неискренности князя, приводили различные доводы, но я настолько верила Михаилу, что их слова оставались для меня пустым звуком. Да, не скрою, несколько раз они почти добились своего и я начинала сомневаться в словах князя. Но каждый раз, он убеждал меня в обратном, вновь и вновь даря мне надежду.
Я была счастлива. В глубине души меня терзали мысли и сомнения, но как я могла устоять перед его теплой, ласковой улыбкой, перед его нежным открытым взглядом?! Маменька делала всё, чтобы не дать нам видеться. Она даже пожаловалась императору на князя Воронцова, будто он вновь принялся за старое и избрал меня своей новой жертвой. Она увезла меня на воды, решив, что так я смогу быстрее забыть его. Как же она ошибалась! Потом, когда всё закончится, я буду с благоговением вспоминать свою мать и всё, что она сделала для нас, своих детей. Но тогда, ее поступок казался мне предательством по отношению ко мне. Пока мы были в отъезде, князь Воронцов обвенчался с Александрой Илларионовной Забелиной. Узнав об этом, жизнь для меня остановилась. Я хотела исчезнуть. Боль обиды и предательства душила меня изнутри. Ко всему, я узнала, что моя собственная мать приказала сжигать все письма, написанные мне князем. Я узнала об этом случайно и боль разочарования заполнила меня всю. Преступив гордость, я отправилась к его дому, чтобы посмотреть, как он счастлив с другой. Я больше никому не могла верить. Всё казалось ложью. Я уехала в имение. Но и тут маменька не давала мне вздохнуть спокойно. Для безопасности ко мне был приставлен человек императора – Муреев Аркадий Нилович. Его постоянное присутствие раздражало меня, но я ничего не могла с этим поделать. К тому же, Илья и господин Каульбах вновь приехали в наш дом.
Я уже была готова смириться и принять всё как есть...но однажды утром в нашем имении появился тот, о ком я думала даже когда спала, тот, кого я продолжала любить несмотря на то, что он растоптал мои чувства и посмеялся надо мной. Князь Воронцов появился на пороге нашего дома. Увидев его, я потеряла дар речи. Я поняла, что буду любить его всегда, где бы и с кем бы он не находился. Это убивало меня, но я знала, что моя любовь к нему исчезет лишь с моим последним вздохом. Он приехал ко мне, вновь окрылив меня призрачной надеждой, подарив мне счастье видеть его и слышать его голос. Я была готова простить ему всё. Лишь обручальное кольцо на его пальце каленым железом жгло мне сердце. Мне никогда не суждено было узнать, почему он покинул свою жену на второй день после свадьбы. Я так и не смогла решиться и спросить его об этом. Он говорил, что совершил самую большую ошибку в своей жизни, женившись на Александре Забелиной, что та, которая действительно ему нужна сейчас стоит перед ним. Волна несказанного счастья накрыла меня с головой. Я верила ему и ничто в целом мире не изменило бы моего желания быть рядом с ним.
Вечером того же дня, князь впервые поцеловал меня. Я никогда не забуду этот поцелуй. Даже теперь, вспоминая тот вечер, я помню каждое его слово, каждое прикосновение. Я так давно ждала этого, хотя и понимала, что он женат и этот поцелуй, возможно, ничего для него не значит. Я убежала к себе в комнату и всю ночь не могла сомкнуть глаз. Несколько раз я хотела пойти к нему. Не знаю зачем. Наверное, чтобы просто его увидеть. Я была готова открыть ему свое сердце, сказать, что жизнь вдали от него не имеет для меня смысла, хотя я прекрасно понимала, что он и так это знает. Сейчас, я понимаю, что видела мир лишь так, как то позволяло мне моё сердце, а не разум.
Следующий день будет многие месяцы возвращаться ко мне в ночных кошмарах. Он станет точкой отсчета дней, оставшихся моей семье. Я снова попалась в сети Михаила, поверив, что цель его визита – желание видеть меня. Он приехал совсем по другой причине. Он знал, что в имении находится мой брат и Петр Каульбах. Они были настоящей целью его визита, но об этом я узнаю много позже. Мое сердце бешенно застучало, когда лакей доложил о прибытии графа Дмитрия Игнатьева и княгини Александры Воронцовой. Я чувствовала, что их появление разрушит ту мечту, которую я воскресила в своем сознании. Александра Илларионовна хотела о чем-то немедленно переговорить с князем, но к всеобщему удивлению он исчез. Тогда Александра отправилась на его поиски сама. Я очень переживала и боялась, что после их разговора князь уедет. Уедет навсегда. В ожидании, я мерила шагами комнату, как вдруг с улицы донеслись крики о помощи и страшный грохот. Не одеваясь, я выбежала на улицу. Вокруг царила суета, раздавались крики и пахло гарью. Полыхал амбар. Предчувствуя беду, я побежала туда. То, что я увидела, я не забуду никогда. Александра Илларионовна, сдерживаемая графом Игнатьевым, рыдала и кричала, что в горящем амбаре находится ее муж. Услышав эти слова, слезы градом хлынули из моих глаз, судорожные рыдания не давали сделать вдох. Вокруг всё закружилось. Затем, раздалось несколько взрывов. В этот момент я замерла, всё вокруг, как будто бы больше не существовало. Меня силой увели в дом и уложили на постель. Я лежала и не могла поверить в то, чему стала свидетельницей, в то, что его больше нет. Я уже не рыдала. Одинокие слезы, одна за другой стекали по моим щекам.
Была глубокая ночь. Я лежала на постели, мой взгляд растворился в пространстве. Я уже и сама не знала, жива ли я. Мысли поглотила пустота. Движимая странным предчувствием, я встала и тихо вышла из комнаты. Незаметно покинув дом, я отправилась в лес. Было темно и лишь одинокие звезды светились на ночном небе. Мне не было страшно. Мне не было холодно. Я брела сквозь кустарники, цепляясь за них платьем. Я раздвигала колючие ветви деревьев, которые царапали мне руки. Но я не чувствовала боли. Та боль и тоска, сжимавшие мое сердце, притупили все остальные чувства. Я шла вперед не разбирая дороги, не имея конечной точки пути. Я не заметила как начала заниматься заря. Снег скрипел под ногами, а в воздухе витал запах гари. Казалось, он преследовал меня, не давая ни на секунду забыть о том, что произошло несколько часов назад. Свернув с тропы я остановилась. Я не знала, сон это или явь. Неужели мой рассудок сыграл со мной злую, жестокую шутку?
Под деревом я увидела князя. Подойдя ближе, я убедилась, что всё происходит на самом деле. Он открыл глаза и прошептал моё имя. Слезы, катившиеся по щекам, обжигали мое лицо. Князь очень пострадал. Его руки, лицо были обожжены. Он едва мог говорить. Мой разум мгновенно прояснился, неведомо откуда появилась сила и одно единственное желание – спасти его. К счастью, неподалеку находилась изба нашего лесника. Позвав его на помощь, мы с трудом перенесли князя в дом и уложили на кровать. Каждое его движение сопровождалось стоном, лицо искажала гримаса боли. Раздев князя, я не могла поверить своим глазам. Казалось, на нем не осталось живого места. Убедив лесника держать происшедшее в тайне, мы перевязали князя. Он бредил. В бреду он называл какие-то имена, твердил об оружейном складе, и беспрестанно звал Сашеньку. Я не отходила от Михаила весь день. Я не хотела думать о том, что сейчас творится в имении. Я не хотела видеть никого, лишь быть рядом с ним.
Мне всё же пришлось оставить князя и вернуться в имение. Подходя к дому, я боялась встретить Александру Илларионовну. Я боялась посмотреть ей в глаза, боялась увидеть то, что в них отражалось. Князь умолял меня не говорить никому о том, что он жив. Никому, даже жене. Он был уверен, что его пытались убить. Узнав обратное, эти люди могли попытаться сделать это вновь. Войдя в дом, я поняла, что из Петербурга прибыла маменька. Она громко кричала на кого-то, но я не стала вслушиваться, а скорее побежала в свою комнату. Проходя мимо комнаты для гостей, в приоткрытую дверь я увидела Александру. Она собирала вещи мужа и горько плакала. Бог свидетель, я хотела войти и рассказать ей правду. Но боязнь за жизнь князя взяла верх над сочувствием к ее горю. Я бы не смогла еще раз пережить гибель дорогого мне человека. Едва сдерживая слезы от увиденного, я прошла к себе.
День за днем я приходила в дом лесника и выхаживала князя. Ему стало заметно лучше. Я почувствовала, что он переменился ко мне. Он называл меня своим ангелом-хранителем, говорил, что теперь я его единственный верный друг. Друг. Конечно же, я хотела услышать от него нечто большее, но в сложившихся обстоятельствах, мне казалось, что в это слово он вкладывал гораздо более глубокий смысл. Если бы мой разум победил над сердцем, я бы различила искреннюю благодарность и теплое дружеское отношение от любви, которой мне так хотелось. Я почти перестала бывать дома. Никто не знал, где я и что делаю целыми днями. Как же тяжело было лгать маменьке, брату. Как же было тяжело скрывать от них правду. Мне приходилось быть вдвойне осторожной, так как господин Каульбах почему-то стал проявлять интерес к моим исчезновениям. Я знала, что он следит за мной и понимала - если ему удастся выяснить, что князь Воронцов не погиб, всё пойдет прахом. Михаил рассказал мне, что Петр Каульбах очень опасен, что он может навредить моей семье. И первым под ударом мог оказаться мой единственный брат Илья. Михаил уверял, что он втянул Ильюшу в какое-то опасное и грязное дело, в результате которого он может пострадать. У меня не было причин не верить ему. В подтверждении его слов, я стала чаще и чаще замечать странные разговоры между маменькой, Ильей и Каульбахом, которые мгновенно прекращались как только я входила в комнату. Было странным видеть господина Каульбаха, рассыпающегося в комплиментах, проявляющего столь чуткое внимание к моей персоне. Илью, который почему-то стал настолько скрытным, что порой я сомневалась, тот ли это Илья, с которым мы вместе выросли, делились самым сокровенным. А главное маменьку, которая объявила князя Воронцова виновным в происшедшем пожаре, виновным в хранении оружия в сгоревшем амбаре. Я пыталась объяснить ей, что Михаил честный и порядочный человек, но она лишь усмехалась и говорила, что я слишком плохо разбираюсь в людях и слишком хорошо поддаюсь уговорам.
Как я не старалась, мне не удалось скрыть причину своего постоянного отсутствия. Маменька проследила за лесником и обнаружила князя. Тогда мне показалось, что нам удалось убедить ее в невиновности Михаила и добиться ее содействия в разоблачении настоящих виновников происшедшего. Кто мог знать, что моя мать будет действовать на несколько ходов вперед и выстраивать обстоятельства таким образом, как это будет выгодно Петру Каульбаху! Я полностью положилась на нее тогда и отдала наши судьбы в ее руки, которые плели хитроумную сеть для князя Воронцова. Да, она не только не старалась помочь восстановить его честное имя, она делала всё, чтобы настроить императора против князя и возбудить в нем подозрение в его причастности к организации заговора. Более того, она всеми силами пыталась помешать вдове князя Воронцова дознаться правды, не дать втоптать в грязь честное и благородное имя погибшего супруга.
Когда князь восстановил свои силы и здоровье, мы вернулись в Петербург. Перед отъездом из имения я поцеловала князя. Я никогда не думала, что смогу решиться на такое, но я так боялась нашего возвращения в столицу, так боялась, что теперь, когда он здоров и более не нуждается во мне, как раньше, он встретится с Александрой Илларионовной и навсегда исчезнет из моей жизни. По дороге я призналась князю в своих страхах, так как не могла более находиться в неведении. С каким облегчением я вздохнула, когда Михаил сказал, что по-прежнему намерен расторгнуть брак с Александрой. В моем сердце вновь зажегся огонек надежды. Я снова начала мечтать о том, что когда всё закончится мы будем вместе. Я представляла, как маменька, узнав, что Михаил не в чем не виновен, даст нам свое благословение. Кто бы мог тогда сказать, что мне придется пережить, чтобы помочь доказать непричастность князя к заговору против царя и что в результате я узнаю о своей семье, о людях, роднее которых у меня никогда не было и не будет!
Одна мысль о том, что мы с Михаилом живем под одной крышей приводила меня в трепет. Я знаю, что он никогда бы не позволил себе совершить ничего низкого по отношению ко мне, в отличии от господина Каульбаха. Я верила в его благородство, и в то, что в один прекрасный день он признается мне в любви. По приезду, князь некоторое время не покидал особняк, но потом, он стал тайком от маменьки выходить из дома. Каждый раз, когда за ним закрывалась дверь, я думала, что это навсегда. Чувство страха потерять его не покидало меня ни на минуту, пока он не возвращался вновь. Однажды, он сказал, что пришло время встретиться с Сашей и открыться ей. Этому способствовали некие неожиданные обстоятельства. Александра Илларионовна до сих пор вела свое тайное расследование о гибели мужа. Придя к нам в дом, она обвинила маменьку в несчастном случае в имении, а также в смерти ее матери – Елизаветы Петровны Забелиной. Я не могла поверить в ее слова. Она назвала мою мать убийцей! Когда она наконец покинула особняк, маменька разыграла для меня потрясающий спектакль несчастной, оскорбленной женщины. А я...я поверила ее словам, потому что не имела оснований сомневаться в маменьке, и в том, что она говорит. Но слова Александры глубоко засели в моей памяти и моем сердце. Она говорила так убедительно, казалось такой самоотверженной. Князь убедил меня в том, что для нашего благополучия ему необходимо увидеться с женой. Когда он произнес это слово, мое сердце сковал ледяной холод. Михаил считал, что убедившись в том, что он жив, Саша бросит это дело. Также, он хотел поскорее положить конец их браку. Последние его слова заставили меня улыбнуться. С тяжелым сердцем я отпустила его на встречу с Александрой.
Этой встрече не суждено было состояться. Михаил не нашел Александру, она исчезла и никто не знал, где ее искать. Зато, стало известно, что мой брат и Петр Каульбах отправились в город Екатеринбург, а не в Крым, как уверяла меня маменька. Я очень переживала за Илью, боялась, что господин Каульбах причинит ему вред, а я ничем не смогу ему помочь, находясь здесь. Михаил не скрывал своего беспокойства относительно исчезновения жены и пытался ее розыскать. Но все его попытки были безрезультатны. Однажды я не выдержала и открыто спросила князя, почему он так хочет найти Сашу. Князь посмотрел на меня, как не смотрел еще никогда. Он взял мои руки в свои и сказал, что ограждая Сашу от опасности, которая нависла над ней, он ограждает от опасности и нас с ним. В его глазах я прочла искренность и заботу, и в очередной раз мне пришлось согласиться. Приложив немало усилий, было найдено место, где Забелины нашли свое прибежище. Это было одно из беднейших мест Петербурга – Гороховая улица, где проживали самые нищие слои населения. И тогда, Михаил принял решения поручить заботу о жене совему верному, ближайшему другу графу Дмитрию Антоновичу Игнатьеву. Он знал, как тот относится к Александре и был уверен, что граф сможет защитить ее от любой опасности. Поступили новые сведения из Екатеринбурга и князь безотлагательно должен был отправиться туда. Времени ждать уже не было. Я чувствовала, что эта поездка изменит всё. Я была обязана принять в ней участие. Но я знала, что добровольно князь никогда не согласится взять меня с собой в Екатеринбург. Я была в отчаянии и решила шантажом добиться его согласия. Если бы я могла предположить, чем обернется для меня это путешествие! Отправляясь в Екатеринбург, я была полна решимости, была готова пойти на что угодно, лишь бы спасти своего брата, вызволить его из цепких лап Каульбаха. Но для этого я должна была отправиться туда вместе с Михаилом и господином Муреевым. Мой шантах заключался в следующем. Я дала свое согласие на встречу с графом Игнатьевым, во время которой я должна была сообщить ему о местонахождении Саши. Я не оставила князю выбора. Ему больше не к кому было обратиться. И он сказал, что возьмет меня с собой в Екатеринбург.
Мы бежали тайно. Но я оставила записку маменьке, в которой сообщала, что направляюсь в Екатеринбург, чтобы любой ценой спасти брата, выручить его из беды, в которую он попал, доверившись Петру Каульбаху.
Дорога в Екатеринбург оказалась очень долгой и утомительной, но я не на секунду не пожалела о своем выборе. Я могла лишь догадываться, что будет с маменькой, когда она прочитает мою записку. Я думала, что узнав цель моего побега с князем, она простит меня и будет благодарна за то, что я спасла нашего Ильюшу. Да, я верила в это, так же как и в то, что мой брат жертва, попавшаяся в сети господина Каульбаха. Я надеялась, что князь поможет мне убедить брата в том, что его друг – опасный человек, который не остановится не перед чем, лишь бы достичь своей цели.
Приехав в Екатеринбург, мы заняли комнаты на постоялом дворе. Мы считали, что о нашем приезде не знает никто, а тем более Петр Каульбах. Как же мы ошибались! Ему доложили о нашем приезде, как только мы въехали в город. Потом я буду долго ломать себе голову, пытаясь понять, как ему удалось узнать об этом, пока Илья не обмолвится, что в письме маменька сообщила ему о том, что я вместе с князем Воронцовым направляюсь в Екатеринбург. Но даже тогда, я не посмею предположить, что моя мать была в курсе всего, что происходило, и помогала им. А пока, мы считали, что находимся в полной безопасности. Господину Мурееву удалось выяснить какие-то новые обстоятельства дела и даже то, где находились Петр Каульбах и мой брат.
На третий день нашего пребывания в Екатеринбурге, в наши комнаты ворвались люди, вооруженные пистолетами, и заставили нас проследовать за ними. Нас привели ... к господину Каульбаху. Илья тоже был там. Я заметила, что в отличии от Каульбаха, в глазах которого читалась уверенность и величие, взгляд Ильи отражал панический страх. Тот вечер навсегда останется в моей памяти. Я не верила в происходящее. Я не верила своим глазам, не верила своим ушам. Петр Каульбах возомнил себя наследником Российского престола. А князь...он присягнул ему в верности и перешел на его сторону. Я задыхалась в этой комнате, люди, находившиеся в ней, плыли перед моими глазами. Затем, в доказательство своей верности Михаил должен был убить господина Муреева. Когда я услышала этот приказ и увидела пистолет, переданный в руки князю, я не выдержала и, закричав, выбежала из комнаты. Что происходило дальше до сих пор кажется мне чем-то нереальным. Я сидела в комнате и молилась. Слезы текли по моим щекам, слова молитвы бессвязно слетали с губ. Я боялась услышать выстрел. Боялась, что будет после того, когда он прозвучит. Он прогремел коротко, как праздничная хлопушка. Мысль, что князь сделал это, была последней ясной мыслью, пронесшейся в моем сознании в тот вечер. Обессилив от рыданий, я упала на кровать.
Наверное, я впала в беспамятство и очнулась лишь когда услышала стук. Я подумала, что это Мишель и подошла к двери. Ужас застыл на моем лице, когда на пороге я увидела Петра Каульбаха. В его глазах был какой-то странный блеск, он гипнотизировал меня своим взглядом. Решительно зайдя в комнату, он захлопнул за собой дверь. Я была в ловушке. Мне было некуда бежать, некого звать на помощь. Он подошел ко мне так близко, что я чувствовала его горячее дыхание, слышала, как стучит его сердце. Он притянул меня к себе и попытался поцеловать. Я отбивалась как могла, но мой страх, казалось, придавал ему еще больше силы и уверенности. Он вновь начал говорить о том, что любая девушка на моем месте была бы счастлива и почла за честь оказаться рядом с будущим императором. От волнения и ужаса я не понимала и половины его слов. Он смотрел на меня так, как мужчина смотрит на женщину, которую он страсно желает, желает сделать своей. В его взгяде был тот огонь страсти, о котором можно только мечтать... но, мечтать с любимым мужчиной. У меня больше не было сил сопротивляться. Он поправил мне локон, выбившийся из прически. Я крепко закрыла глаза. Неожиданно, я почувствовала, что его железная хватка ослабла. Теперь она больше походила на объятие, слишком нежное для такого как он, и поэтому неумелое. Я медленно открыла глаза. То, что я увидела поразило меня. На меня смотрел словно другой человек. Не то чудовище, недавно отдавшее приказ об убийстве и грубо схватившее меня в амбаре. На меня смотрел человек, в глазах которого читалась печаль. Его взгяд был полон нежности. Он осторожно провел рукой по моей щеке, утирая слезы. В тот момент я почувствовала, что не боюсь его. Мне больше не хотелось кричать и звать на помощь. Я просто смотрела в его глаза. Он молчал. А я не могла произнести ни слова. Тогда он осторожно взял меня на руки, положил на кровать и накрыл покрывалом. Когда он держал меня на руках, я почувствовала огромную силу и мужественность, исходившую от него. Находясь у него на руках, я чувствовала себя защищенной. Вам покажется это смешным, глупым, наивным, но это было именно так, именно эти чувства переполняли меня в тот момент. Мои глаза начали медленно закрываться. Он сидел подле кровати и держал меня за руку. Последнее, что я помню, был его нежный, осторожный поцелуй, после которого я окончательно провалилась в сон.
Я очень устала и, видимо, спала очень крепко. Когда я открыла глаза, уже давно стоял день. То, что произошло прошлой ночью, казалось сном, кошмарным и прекрасным одновременно. Я боялась выйти из комнаты, боялась увидеть князя и услышать то, что он собирался мне сказать. На полу у кровати я увидела платок. В уголке были вышиты инициалы – П. К. Р. В дверь постучали. В комнату вошел князь Воронцов. Его правая рука была перевязана. То, что я услышала в следующую минуту, повергло меня в ужас. Петр Каульбах и мой брат были арестованы. Также я узнала, что господин Муреев жив. Стреляя в него, князь целился в медальон, висевший у него на шее. Благодаря ему, он остался жив.
Михаил рассказал, что после того, как он выстрелил в господина Муреева, Каульбах сразу покинул комнату, предоставив князю возможность самому разобраться с телом. После его ухода, неожиданно появились два агента, присланные графом Игнатьевым из Петербурга. Увидев лежащего на полу господина Муреева, они арестовали князя. Но так как он оказался жив, Михаила отпустили. Он объяснил, что расследует заговор и рассказал кого следует задержать. Илью нашли быстро. А Петр Каульбах словно сквозь землю провалился. Я знала, где в это время находился господин Каульбах. Я не могла решить, говорить ли князю об этом или нет, но он опередил меня. Он сказал, что обыскав весь дом, пропустили лишь одно место – мою комнату. Поднявшись на второй этаж, Михаил увидел его, выходящего из моей комнаты. Он бросился к нему, между ними произошла драка. Каульбах твердил, что со мной всё в полном порядке и сейчас я сплю, но Михаил, как будто не слышал его слов. На шум прибежали люди из полиции и арестовали его. Пребывая в шоке от услышанного, я опустилась на кровать. Михаил спросил меня, действительно ли Каульбах не причинил мне никакого вреда. Я сказала ему правду - он на самом деле не сделал мне ничего дурного. По глазам князя я видела, что он очень взволнован. Михаил признался, что после того, как Илью и Петра Каульбаха увезли в полицейский участок, он зашел в мою комнату, чтобы удостовериться, что со мной всё в порядке. Я спала сном младенца.
Я не знала, что мне делать дальше. Я решительно не хотела верить в то, что мой брат – заговорщик. Но всё указывало именно на это. Я не знала, как сообщить об этом маменьке. Я представляла, что с ней будет, когда она узнает, что ее родной сын, в котором она души не чаяла, замышлял заговор против царской семьи. О наказании, которое его ожидает, я не хотела даже думать. Меня охватила ярая ненависть к Петру Каульбаху! Его образ, в котором он предстал передо мной прошлой ночью, исчез как утренний туман. Я решила, что это был его очередной ход, чтобы притупить мою бдительность, не дать мне помешать его планам. Илья, бедный мой братик, попался в его ловушку, поверил его лживым обещаниям! Я решила, что больше этот человек меня не проведет, ему больше не удастся обмануть меня. Я потребовала от Михаила устроить мне встречу с братом.
Князь был против. Он твердил, что из этого не выйдет ничего хорошего, что Илья сам, добровольно подтвердил свое соучастие в заговоре. Я сказала князю, что хочу услышать это от него лично, сказала, что не верю в то, что мой брат совершил бы такое по собственной воле. Михаил был вынужден согласиться, иначе я отказалась покинуть Екатеринбург. Когда я вошла в камеру, в которой держали Илью, слезы полились из моих глаз. Я уговаривала, я умоляла Илью сказать, что это всё неправда, что он не имеет никакого отношения к грязным замыслам Каульбаха. Меня начало трясти от ужаса, когда брат сказал мне, что он верит ему и пойдет на всё ради этого человека, пойдет до конца. В изнеможении я опустилась на скамью. Этот кошмар не кончался, а становился лишь ужаснее! Я кричала, спрашивала, почему он верит ему, почему ввязался в эту игру, которая неизбежно закончится каторгой?! Илья спокойно смотрел на меня и повторял, что он верит в справедливость, которая восторжествует как только Петр Каульбах займет место, принадлежащее ему по праву. Я поняла, что все мои попытки вразумить брата ударяются о глухую стену. Он не дрогнул даже тогда, когда я просила его подумать о маменьке, о том, что будет с ней и со мной, после того, как их разоблачат. Илья молча отвернулся к стене, дав мне понять, что наш разговор закончен.
Вернувшись из полицейского участка, я заперлась в своей комнате. Мир вокруг меня рушился. Я легла на кровать и закрыла глаза. Мгновенно в памяти всплыли картинки из нашего детства. Илья, играющий со мной в прятки, рассказывающий о том, что он станет генералом, когда вырастет и будет всегда защищать нас с маменькой. Затем, голос уже взрослого Ильи повторял, что за Петра Каульбаха он готов отдать жизнь. Потом картинка сменилась, и я вновь увидела перед собой господина Каульбаха, смотрящего на меня с нежностью. Я заснула, сжимая в руке платок с инициалами П. К. Р.
Меня разбудил стук в дверь. Это был князь. Он пришел сообщить, что в самое ближайшее время мы покидаем Екатеринбург и возвращаемся в столицу. Князь собирался увидеться с цесаревичем и воскреснуть. Теперь, когда заговор был раскрыт, а виновные арестованы, больше не было необходимости скрываться. Я знала, что рано или поздно это произойдет. Но эта новость просто обрушилась на меня. Я предчувствовала, что вернувшись в Петербург, я потеряю его навсегда. Я догадывалась, что после визита в Зимний Дворец, Михаил отправится к жене. На этом будет всё кончено. Под влиянием пережитого, я не выдержала и спросила, что будет после того, как он объявит себя живым. Князь пристально посмотрел на меня. Он всё понял, все мои страхи и опасения отражались в моих глазах. Подойдя ко мне совсем близко, он взял мои руки в свои и поцеловал их. Я почти лишилась чувств, от прикосновения его губ. Он казался мне таким близким, мне так хотелось коснуться его. Князь сказал, что благодарен мне за всё, что я сделала для него и ради него, что я стала ему самым близким и дорогим человеком. Еще он сказал, что вновь будет просить цесаревича способствовать разрешению расторгнуть его брак с Александрой. Эти слова пролились целебным бальзамом на мою истерзанную страданиями душу. Я почти уверилась в том, что получив развод, Михаил предложит мне руку и сердце. Покидая Екатеринбург, никто даже не догадывался, какие события ждут нас по возвращению в столицу, какие новые испытания приготовила нам судьба.
За время нашего пути я почти не спала. Стоило лишь закрыть глаза, как мне снились кошмары и вскрикивая, я просыпалась. И вот, мы въехали в Петербург. Меня ожидало объяснение с маменькой, пожалуй, самое важное и трудное в моей жизни. Разумеется, она накинулась на князя с угрозами и обвинениями, едва мы успели переступить порог. Он пытался ей всё объяснить, но маменька не давала ему вставить и слово. Наш разговор должен был состояться наедине и князь удалился. Моя мать обвиняла меня в том, что я сбежала с заговорщиком, не думая ни о ней, ни о своей репутации. Набравшись духу, я закрыла глаза и произнесла те ужасные слова, каждое из которых давалось мне с великим трудом. Я рассказала маменьке, что Михаил Павлович не в чем не виновен, что настоящие заговорщики находятся под арестом в Екатеринбурге, и их имена – Петр Каульбах и Илья Урусов. На минуту маменька потеряла дар речи. Она смотрела на меня невидящим взглядом, потом схватилась за сердце и присев на кресло сказала, что мои слова – клевета и я говорю всё это, чтобы выгородить князя Воронцова. Моя мать оказалась прекрасной актрисой. Ей без труда удалось розыграть удивление, страх и слезы и убедить меня в том, что она даже не догадывалась о коварном замысле господина Каульбаха. Она твердила, что ее сын не способен на подобные действия, что господин Каульбах – честный и порядочный человек, который также не заслуживает моих обвинений. Тем вечером мы долго плакали с маменькой. Я рассказала ей обо всем, что произошло в Екатеринбурге, о том, что Илья по какой-то непонятной мне причине предан Петру Каульбаху и готов положить свою жизнь ради цели, которую он преследует. Маменька плакала вместе со мной, гладила меня по голове...а в это время искала возможность вызволить Илью и господина Каульбаха из тюрьмы.
Её помощь не понадобилась. После того, как князь Воронцов побывал во дворце и встретился с цесаревичем, мы узнали, что ни ему, ни императору не докладывали об аресте заговорщиков. Мы поняли, что каким-то необъяснимым образом им удалось бежать. От цесаревича Михаил также узнал, что Александра Илларионовна не живет в особняке Воронцовых, несмотря на новое завещание, которое должны были передать ей через графа Игнатьева. В доме по-прежнему проживал кузен Михаила с супругой. Без промедления князь отправился в особняк Игнатьевых. Но слуга сообщил, что господ нет дома, что все перебрались в поместье на неопределенный срок. Когда я узнала, что он уезжает в имение Игнатьевых, мое сердце от волнения готово было выпрыгнуть из груди. Умом я понимала, что эта встреча необходима и рано или поздно она должна произойти. Но моё сердце, оно не давало разуму взять верх, оно заставляло сомневаться, что после их разговора он вернется ко мне. Князь просил меня успокоиться, но я уже давно забыла, что такое покой.
Неожиданное появление посланника из Зимнего Дворца нарушило планы князя, его хотел видеть сам император. Я намеревалась отправиться к императору вместе с ним. Я боялась, что ему не поверят и арестуют. Мне помешала маменька. Она появилась неожиданно и приказала мне оставаться дома. После ухода князя, она стала говорить о моем долге перед семьей, перед Ильей, о том, что я должна молчать, что сейчас, как никогда мы должны сплотиться, чтобы спасти его. Я смотрела на маменьку и не узнавала ее. Она, которая всю жизнь учила меня быть честной, говорить только правду, предлагала оклеветать князя ради спасения Ильи. Мне казалось, что в какой-то мере я понимаю ее мотивы - всеми силами она пыталась помочь Илье выбраться из этого болота, в которое его втянул Петр Каульбах. И я готова была сделать то же самое, но только не ценой свободы и жизни любимого человека. Маменька пошла на крайнюю меру и сказала, что неужели я готова предать родного брата ради князя Воронцова, который так подло поступил со мной, использовал моё к нему отношение для достижения своей цели?! Услышав эти слова, я почувствовала как сотни маленьких кинжалов вонзились мне в сердце. Я любила Илью, любила всем сердцем! Но, он сам выбрал свой путь, сам вступил в преступный заговор против императора! Маменька сказала, что, если с Ильей произойдет что-нибудь ужасное, она не переживет этого! Я понимала, что наказание Ильи и Каульбаха – неизбежно и это терзало мою душу, моё сердце. Я не хотела верить, что князь использовал меня, что я ничего для него не значу. Ожидание и мысли обо всём этом, убивали меня. Я не узнавала себя. Я всегда была и буду готова на всё, ради этого человека, потому что любила его больше жизни. Он жив, ему больше ничто не угрожает, а главное, он скоро станет свободным и...мы будем счастливы. Я жила этой иллюзией и не позволяла никому, даже себе самой, разрушить ее.
Мне все же пришлось отправиться в Зимний дворец, и на этот раз маменька не могла помешать мне, так как сам император послал за мною. Еще несколько часов назад я была готова отправиться туда вместе с князем. Теперь, когда меня ждали во дворце, панический страх заполнил всё моё существо. Я знала, что рассказав правду, потеряю своего брата, а солгав, потеряю человека, любовь к которому была сильнее всего остального, сильнее меня самой. Я осталась верной князю до конца, а также самой себе, признав Илью Урусова и Петра Каульбаха заговорщиками. Я предполагала, что после моего ухода, маменька будет всеми силами пытаться убедить Его Величество в невиновности Ильи, будет убеждать в его в том, что я прикрываю князя Воронцова, потому как испытываю к нему нежные чувства и глубокую привязанность. Также я знала, что ей не поверят, что сомнения, относительно благородства, честности и преданности Ильи императору, крепки и нерушимы.
Покидая дворец, я плакала. Это был еще один страшный день в моей жизни, который мне пришлось пережить. Я представляла, как Илью будут судить и отправят на каторгу. Представляла, что будет с маменькой, когда это произойдет. Я бежала по длинному коридору, слёзы застилали мне глаза. Выбежав на улицу, я увидела князя. Он ждал меня. Мы сели в карету и отправились домой. Мы ехали молча. Мне не хотелось говорить, а он, понимая это, тоже молчал. Оказавшись дома, я опустилась в кресло и закрыла глаза. Я думала о том, что маменька никогда не простит мне сегодняшнего дня. Меня успокаивало лишь одно, я знала, что была честна перед императором, перед князем и перед собой. Но, мысль о наказании, грозившем Илье, не давала мне покоя, не отпускала моё сердце и разум. Утирая слёзы платком, я случайно заметила на нем уже знакомые инициалы П. К. Р. Переполненная ненавистью и отвращением к этому человеку, я скомкала платок и бросила его на пол.
В комнату вошел Михаил. Он подошел и опустился передо мной на колени. Взяв мои дрожащие руки в свои он посмотрел на меня с нежностью и сказал, что никогда не забудет сегодняшний день, день, когда благодаря мне его доброе имя возвращено ему. Теперь он может больше не скрываться и не опасаться за свою жизнь. Пока он говорил мне всё это, его взгляд пробирался в глубины моего сердца, слова теплом разливались по всему телу. Я сказала, что счастлива подарить ему эту свободу и возвращение к жизни. Как я не старалась, я не смогла сдержать слез. Он крепко прижал меня к себе, а потом сказал, что никогда не встречал человека, более искреннего, чем я. На какое-то мгновение, мне показалось, что его слова звучат как прощальные, но я тут же прогнала прочь эти мысли. Сердце мне подсказывало, что он не уйдет. А потом произошло то, о чем я мечтала с нашей первой встречи, то, что я столько раз представляла себе и видела во сне. Михаил попросил моей руки. То, что происходило, казалось мне прекрасным сладким сном. Я боялась проснуться. Я хотела, чтобы этот сон, воплотивший все мои мечты и желания, длился вечно. Я сказала да. Я начала верить в чудеса. От переизбытка чувств, мир закружился у меня перед глазами. Мишель подхватил меня на руки и нежно поцеловал. Это был самый желанный и долгожданный поцелуй в моей жизни, поцелуй, от которого мое сердце замирало. Мужчина, который, как я думала, уже никогда не станет моим, сейчас находился подле меня, держал меня в своих объятиях, признавался мне в любви. О чем я могла еще мечтать?! Я была счастлива, была готова прокричать об этом на весь мир!
Радость происходящего омрачало лишь одно. Теперь, когда обстоятельства, задержавшие князя, были выяснены, он по-прежнему собирался отправиться в имение графа Игнатьева, чтобы встретиться с Александрой Илларионовной. Я отпустила его с легким сердцем, потому что верила, что он вернется ко мне, вернется свободным. Маменька быстро опустила меня с небес на землю, заронила в мою душу сомнения и страх того, с чем мне так хотелось распрощаться навсегда. Она сказала, что отпустив князя, я сама помогла ему преодолеть ту пропасть, которая была между ним и его женой. Она сказала, что встретившись, они, более, уже не расстануться никогда. Её голос звучал так спокойно и уверенно, что я невольно поддалась, начала думать, что, сказанное ею – правда.
Я сидела и ждала, гипнотизируя взглядом дверь, подбегала к окну, заслышав шум на улице. Но его всё не было. Маменька собралась в поместье. Как она сказала, её там ждали неотложные дела. Если бы я знала, зачем она направляется туда! Если бы я знала, что мой брат в это время находился в имении!!! Если бы я знала, что больше никогда не увижу свою мать! Она прощалась со мной так нежно, как будто уезжала на долгое время, хотя уверяла, что очень скоро вернется в Петербург. Когда маменька обняла меня, я почувствовала всю её огромную любовь ко мне, её заботу и беспокойство за меня и мою судьбу. Потом я пойму, что всё, совершенное ею, было сделано ради нас, её детей. Уезжая, маменька сказала мне слова, смысл которых я пойму много позже. Она сказала, что мой жизненный путь будет таким же, как и у нее. Впоследствии, узнав правду о прошлом своей матери, я не буду оправдывать ее поступки, как и упрекать. А тогда, прощаясь с ней, я понимала, что благодарна ей за всё, потому что она – моя мать.
Я осталась одна. День клонился к вечеру, когда я смогла с облегчением вздохнуть – Михаи Павлович вернулся из имения Игнатьевых. Едва увидев его, я почувствовала, что что-то произошло, что-то изменилось, но никак не могла понять, что именно. Князь не стал ничего утаивать от меня и рассказал, что ему так и не удалось поговорить с Александрой. Я смотрела на него, не понимая, и ждала хоть каких-то объяснений. Всё оказалось просто – Александра Илларионовна вышла замуж за графа Дмитрия Антоновича Игнатьева. Я не знала, плакать мне или смеяться. Слова возмущения сорвались с моих губ, о которых я потом буду сожалеть. Но в тот момент, я негодовала и говорила князю ужасные вещи о его жене, пока тот, прикрикнув, не остановил меня. А затем, Михаил сказал мне нечто такое, отчего земля стала уходить у меня из-под ног. Все мои надежды разбились в один момент, когда он сказал, что покидает Россию навсегда. Покидает один. Мне не хватало воздуха, а сердце стучало так медленно, что казалось оно вот-вот остановится навсегда. Я стала просить, умолять его взять меня с собой. Я заверяла князя, что без него моя жизнь не имеет смысла. А он твердил лишь одно, что взяв меня с собой, обречет меня на страдания, жизнь в нищите, вдали от семьи. Мои попытки объяснить ему, что мне безразлично богатство, роскошь и одобрение маменьки, что мне нужен лишь он один. Но мои слова разносились по комнате пустым звуком. Князь принял решение, которое не собирался менять. Он искренне благодарил меня за всё, что я для него сделала, но ничего более, кроме теплых дружеских чувств, он мне предложить не мог, а безнадежных обещаний он давать не хотел. Я не понимала. Я не хотела понимать. Еще утром он просил моей руки, а сейчас собирался уехать из России навсегда. Его слова сотнями маленьких молоточков стучали у меня в висках. Князь покинул комнату, а я, рыдая, в изнеможении упала на пол.
Не знаю, сколько времени я так пролежала. Открыв глаза, я увидела, что в комнате совсем темно, уже давно наступила ночь. Я немного успокоилась. Происшедшее несколько часов назад, осенним густым туманом осело в моем сознании. Я поднялась с пола и отправилась к себе. Там я умыла лицо, распустила волосы и одела ночную сорочку. Взяв горящую свечу, я вышла из комнаты. То, что я собиралась сделать, было моей последней надеждой, быть с Михаилом, быть с мужчиной, лучше которого на земле не существовало никого. Сейчас, когда все эти события стали прошлым, я понимаю, что отвергнув меня, Михаил поступил поистине благородно, не дал мне упасть в пропасть, из которой я бы никогда не смогла выбраться. Я понимаю, что та жертва, которую я собиралась принести во имя моей любви к нему, была бы напрасной, я всё равно не смогла бы удержать его, не смогла бы заставить полюбить меня, как бы сильно я того не желала. А самое главное, что я вынесу из этой долгой, наполненной надеждами и болью истории, это то, что ни один мужчина не стоит наших слёз и унижений, как бы сильно мы их не любили. Но тогда, я была юнна, больна любовью к князю и не понимала очевидного, не хотела видеть реальность, обещающую лишь боль.
Тихо пройдя по коридору, я открыла дверь его комнаты. Он мирно спал. Некоторое время я просто стояла и смотрела на него. Смотрела на любимое лицо, губы, поцелуи которых я так ждала, глаза, полные обещаний, смотревшие на меня с нежностью. Я хотела навсегда сохранить этот образ в своей памяти. Поставив свечу на стол, я опустилась на колени и поцеловала его. Он проснулся не сразу. Перед тем, как открыть глаза он улыбнулся. Увидев меня, он не сказал ни слова. Я не давала ему сделать этого, покрывая его губы поцелуями. Как же сильно забилось моё сердце, когда он стал целовать меня в ответ, целовать страстно, заставляя трепетать всё моё существо. Я легла рядом с ним и почувствовала тепло, исходившее от него. Он обнимал меня, его поцелуи обжигали моё тело. Я не верила своему счастью, не верила, что это происходит на самом деле. Всё закончилось внезапно. Михаил отстранился от меня, начал говорить, что не должен этого делать, что это нечестно по отношению ко мне, потому что он не испытывает ко мне любви и никогда не женится на мне. Еле сдерживая рыдания, я выбежала из комнаты.
Черную полосу в моей жизни сменяла следующая. Утром я получила послание из имения. В нем говорилось, что моей маменьки нет в живых. Произошел несчастный случай. Содрогаемая рыданиями, я упала на ковер. Я не могла поверить в то, что было написано в письме. Маменьки больше нет! Моё сердце разрывалось от боли и отчаяния. С трудом я поднялась и побежала в комнату для гостей. Она была пуста. Лакей рассказал мне, что барин рано утром уехали. Я опустилась на кровать. Еще вчера, лежа на этой кровати в объятиях любимого, я чувствовала себя счастливой. Теперь, я испытывала боль невосполнимой утраты. Он уехал. Я не знала, увижу ли я его вновь. Взяв лист бумаги и перо, я начала писать. Это было письмо князю Воронцову. В нем я прощалась с ним, с моей любовью к нему. Я решила немедленно ехать в имение. Строки, в которых я просила князя больше никогда не искать со мной встреч, дались мне с невероятным трудом. Я благодарила его за всё, что он сделал для меня, за то, что хоть на мгновение я испытала то, о чем местала долгие месяцы.
Когда я уже почти собиралась покинуть дом, неожиданно появился граф Игнатьев. Император поручил ему лично доставить некую шкатулку моей маменьке. Я сообщила князю о том, что произошло, о том, что дом Урусовых находится в трауре и глубочайшей скорби. Я не могла не заметить в глазах Дмитрия Антоновича неподдельного, искреннего сочувствия. На мгновение мне показалось, что и он в тот момент переживал горечь утраты любимого человека, в его глазах промелькнула тоска и печаль. После ухода графа, я позволила себе открыть шкатулку. То, что я увидела в ней, повергло меня в шок. В юнности, моя мать была люьовницей императора! В шкателке лежало множество писем, написанных маменькой Николаю Романову. В них она признавалась и клялась ему в вечной любви. Также были письма, в которых маменька угрожала императору и его будущей жене. Письма дрожали в моих руках. Я поняла, как маменька страдала все эти годы, как тяжело ей было наблюдать счастье любимого с другой! Я вспомнила ее прощальные слова. Закрыв глаза, я сидела в полной тишине. Теперь я знала, почему она так защищала Илью, почему искала ему оправдание! Она сама была участницей заговора против императора! Жажда мести, мучавшая ее все эти долгие годы, нашла выход. Она мстила императору за разбитые надежды и разбитые мечты! Она мстила за свое разбитое сердце...
Поездка в имение не внесла никакой ясности. Следователь, приходивший в дом, сказал лишь то, что ведется расследование и виновные будут наказаны. Виновные? Я не могла понять, кому нужно было убивать мою мать? За что? И о каком расследовании может идти речь, если маменька погибла в результате несчастного случая? Я надеялась, что Ильюша сможет мне хоть что-нибудь объяснить. Но, мне так и не удалось с ним повидаться, хотя он и был в имении. Находясь в доме, одна, меня начали мучать воспоминания нашей спокойной, беззаботной жизни, которой мы наслаждались до того момента, пока маменька не заставила меня вернуться в Петербург. Сжав всю свою волю в кулак, я отдала приказания закладывать карету – я возвращалась в столицу.
Мне было страшно. Хорошо, что там меня ждала тётушка Аграфена, единственная душа, оставшаяся верной семье Урусовых до конца. Я бы никогда не подумала, что через некоторое время, тетушка окажет мне неоценимую услугу, спасет меня от свершения еще одной ошибки, которая была бы, увы, непоправима. Я ехала в карете. Закрыв глаза, я видела маменьку в тот день, когда она прощалась со мною, слышала ее голос, помнила каждон ее слово, сказанное в тот вечер. Слезы медленно катились по щекам. Я достала платок, чтобы вытереть лицо. На платке я увидела три буквы – П. К. Р. Этот человек будто преследовал меня! Я вновь закрыла глаза. В моей памяти мгновенно всплыл тот странный вечер в Екатеринбурге, вечер, когда господин Каульбах предстал предо мной совершенно другим человеком, в лицо которого я смотрела без капли страха и отвращения, чей взгляд пленял своей нежностью, столь несвойственной ему. Невольно я коснулась своих губ, вспомнив поцелуй, после которого я провалилась в сон. Затем, образ господина Каульбаха медленно преобразился в образ Мишеля, смотревшего на меня с лаской и любовью. Он направлялся в мою сторону, протягивая ко мне руки. Но оказалось, что князь шел не ко мне, а к Александре Илларионовне, стоявшей позади меня. Закричав от ужаса, я очнулась. Мы подъезжали к особняку.
В доме было тихо. Траур чувствовался в каждой комнате, в каждом коридоре. Я безмолвно, словно призрак, бродила из комнаты в комнату. Я не знала, как мне жить дальше, что делать со своей разбитой вдребезги жизнью. Когда мне доложили о прибытии князя Воронцова, я поверила не сразу, ведь он собирался покинуть Россию и уехать в Европу. Но, выйдя в гостиную, я увидела Мишеля. Моё воспаленное сознание уже рисовало призрачную картину его возвращения ко мне. Суровая реальность вернула меня на землю. Князь сказал, что он вернулся к жене. Эта новость прозвучала как гром среди ясного неба. До сих пор не понимаю, что дало мне силы устоять и выдержать этот жестокий удар судьбы. Но я выдержала. Пока князь выражал мне свои соболезнования по поводу кончины маменьки, каждое слово вонзалось мне в сердце, словно маленький заточенный кинжал. Его присутствие было равносильно соли, посыпаемой на открытую рану жестоким палачом. Сжимая в руках платок, я попросила князя уйти, покинуть этот дом и больше никогда в нем не появляться. Мне показалось, что на мгновение его взгляд остановился на моем лице, как будто он пытался запомнить мои черты, мой голос, меня, кого он так безжалостно растоптал. Уходя, князь Воронцов задал мне вопрос о местонахождении маменьки в тот день, когда у Александры Илларионовны родился ребенок. Как оказалось, на свет появились мальчик и девочка, которую похитили сразу после рождения. Получив ответ на свой вопрос, Мишель ушел, еще раз попросив прощения за все страдания, что причинил мне. Отдав приказание слугам никого не впускать в дом, я опустилась на диван. Усталость, накопившаяся за эти дни, дала о себе знать - я мгновенно уснула.
Меня разбудила тетушка. Она говорила, что по поручению императора прибыл граф Игнатьев. Пожалуй, это был единственный человек, которого я тогда хотела видеть, с кем могла говорить. Император передавал свои искренние соболезнования и то, что он не забудет моего участия и помощи в раскрытии заговора. Я надеялась, что немного отдохнув, мне станет легче, но чувства боли и утраты новой волной накатили и стали увлекать за собой. Дмитрий Антонович оказался очень понимающим и чутким к моему горю, пытался успокоить меня. Нарушив допустимые приличия, он сел рядом и обнял меня. Странное чувство посетило меня в тот момент. Как и тогда, в Екатеринбурге, когда господин Каульбах взял меня на руки, я вновь почувствовала себя защищенной. Мне очень помогло это объятие, помогло понять, что в этом мире еще есть люди, которым небезразлична моя судьба. В ту минуту, моя боль была еще слишком сильна, чтобы предположить, что участие графа Игнатьева на этом не закончится. Я попросила Дмитрия Антоновича почаще бывать у меня, сказала, что его дружба для меня очень много значит.
Дальнейшие события происходили так быстро, что напоминали яркую карусель, кружащуюся без остановки. Илью арестовали и присудили десять лет ссылки. Я благодарила Бога за то, что государь миловал его и оставил в живых. Господин Каульбах будто сквозь землю провалился. После того, как заявившись во дворец и предъявив некие документы, доказывающие его принадлежность к роду Романовых, он исчез. Об этом лишь однажды обмолвился граф Игнатьев. И, если бы не его платок, который почему-то я так и не смогла выбросить, я бы даже и не думала о нем. Нет, не буду обманывать себя и вас – да, я думала о нем, думала чаще, чем мне бы того хотелось. Прошло несколько месяцев, прежде чем происшедшие события стали понемногу блекнуть. Я осознала, что Мишель никогда не вернется ко мне, что он счастлив с женой, что они созданы друг для друга и должны быть вместе. Граф Игнатьев стал частым гостем в моем доме и я всегда была ему рада. Своим присутствием он дарил мне то тепло и успокоение, в котором я так нуждалась. Но, оставаясь одна, я доставала платок с инициалами П. К. Р. и подолгу теребила его в руках.
Однажды, горничная убиравшая комнаты для гостей, принесла мне книгу. Она сказала, что случайно нашла ее в ящике стола в комнате, которую занимал барин, друг Ильи Федоровича, гостивший в доме. Я сразу поняла, кому она принадлежит. Взяв книгу, я хотела прочитать название, но оно было написано на немецом языке. Я стала просто перелистывать страницы. К моему удивлению, из книги выпал сложенный вдвое лист бумаги. Развернув его, я начала читать. Это было письмо, обращенное ... мне. Оно было написано на прекрасном русском языке.
Екатерина Федоровна!
Я пишу Вам это письмо, даже не надеясь, что Вы когда-либо его прочтете. Я принес Вам много зла и страданий. Я вел себя с Вами недостойно, мое поведение не раз было оскорбительным для Вас. Но, я готов встать перед Вами на колени и молить у Вас прощения, возможность искупить Вашу боль и слезы. С первой нашей встречи я полюбил Вас. Ваш взгляд, полный детской нежности, растопил лед моего сердца. Ваша улыбка согревала мне душу сильнее, чем самое яркое пламя. Ваш голос пролился звонким пением птиц. Когда Вы находились рядом или проходили мимо, всё моё существо призывало меня немедленно открыться Вам. Я никогда прежде не испытывал подобных чувтсв. Я всегда считал, что настоящее, искреннее чувство любви и нежной привязанности мне чуждо и я никогда его не познаю. Пока не встретил Вас. Я благодарен судьбе за тот вечер, когда впервые увидел Вас в Вашем имении. Вы явились предо мною светлым ангелом, спустившимся с небес. Теперь, Вы, наверное, знаете, кто я на самом деле и каковы мои намерения. Моя цель заставляла меня быть жестоким и непоколебимым, иначе я бы не смог достичь ее. Я кляну себя за все свершенное мною, что заставило Вас страдать. Я знаю, что не имею права даже надеяться, допускать мысль о том, что Вы могли бы испытывать ко мне иные чувства, кроме ненависти и презрения. У Вас есть на это право. Но, я никогда не перестану молить Бога, чтобы иметь возможность заслужить Ваше прощение и снисхождение, возможность надеяться, что когда-нибудь Вы сможете простить меня и ... быть со мной. Я понял, что иного счастия мне не надо, лишь быть с любимой, быть с тобой....
Письмо заканчивалось многоточием. Подписи не было. Но, в ней не было необходимости, я прекрасно знала, кем оно написано. Сначала я хотела смять его и бросить в пылающий камин. Какое-то непонятное чувство или предчувствие остановило меня. Сложив письмо, я спрятала его в шкатулку. С того дня мысли о господине Каульбахе и его судьбе не покидали меня. Решив, что Дмитрий Антонович может пролить какой-то свет, я спросила, известно ли ему что-либо. К сожалению, граф не знал ничего более, о чем уже говорил мне ранее. Лишь добавил, что тема заговора и Петра Каульбаха считается во дворце запретной, и мне лучше постараться поскорее забыть об этом. Конечно, он понимал, что забыть об этом я не смогу никогда, но он должен был это сказать. Ради меня.
Приближался день моего рождения. Я не выходила в свет и надеялась, что об этом никто не вспомнит. Но, о нем помнили ...государь. Дмитрий Антонович, прийдя навестить меня, сообщил, что Его Величество хотели бы видеть меня завтра во дворце. Сначала я испугалась, подумав, что император решил изменить наказание Ильи на более суровое. Граф, увидев мое волнение, успокоил меня, сказав, что сей визит не имеет никакого отношения к моему брату, что Его Величество хочет поговорить со мной...а также и с Дмитрием Антоновичем.
Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Я терялась в догадках, не могла понять, зачем государь хочет видеть меня и графа Игнатьева. И вот наконец, наступило утро. В наш дом стали доставлять корзины с цветами и поздравлениями. Их присылали знакомые нашей семьи, которые чтили светлую память моей матушки. Одним из первых, с графом Дмитрием Антоновичем, свои поздравления прислал император. В письме, приложенном к цветам, Его Величество повторял своё пожелание – видеть меня сегодня во дворце. Мне ничего не оставалось делать как подчиниться. Пока мы ехали в карете Дмитрий Антонович был немногословен. Я чувствовала, что он не меньше меня озадачен пожеланием государя.
В коридорах дворца было тихо, также как и тогда, когда я бежала по ним после того, как назвала императору имена настоящих заговорщиков, тем самым оправдав князя Воронцова и отправив на каторгу своего брата. Я собрала всю свою волю в кулак, чтобы не позволить этим воспоминаниям вновь завладеть моим разумом. Император ждал нас. Он был в хорошем расположении духа и еще раз поздравил меня с днем рождения. Упомянув при этом маменьку, он осенил себя крестным знамением и пожелал ей царствия небесного. Затем он подошел к нам с Дмитрием Антоновичем и произнес слова, которые повергли нас в шок. Император выразил желание видеть нас мужем и женой. Я стояла и не могла вымолвить и слова. Я понимала, что это пожелание, на которое есть лишь один ответ – согласие. Я понимала, что нахожусь в безвыходном положении, что не имею права отказать. Дмитрий Антонович также был очень удивлен и казалось, не мог подобрать слов и что-либо сказать в ответ. Государь ответил сам, сказав, что понимает, как мы смущены от неожиданности. Я нашла в себе силы улыбнуться в ответ. С тех пор как я осталась одна, граф Игнатьев стал мне очень дорогим и близким человеком, но чувства, которые я испытывала к нему не были похожи на любовь. В моем сердце еще догорали угольки любви, которую я испытывала к Михаилу Павловичу и воспоминания об этом чувстве еще были свежи, хотя время делало свое дело и помогало мне забыть его. Казалось, император читал мои мысли. Он сказал, что нам обоим выпали немалые испытания и что наградой нам может стать наш счастливый союз, в котором мы обретем любовь и успокоение. Граф Игнатьев ответил, что был бы счастлив стать моим мужем. В его глазах я читала удивление и волнение, потому что как ни ему было знать, что любовь может так и не прийти, несмотря на самое теплое отношение и надежду.
Мы вновь молча шли по коридору. Государь дал нам месяц на подготовку к венчанию, на котром он собирался присутствовать лично. Мы чувствовали себя словно звери, пойманные в капкан. Когда мы шли через зимний сад, Дмитрий Антонович взял меня за руку. Он сказал мне, что не в силах что-либо изменить. Посмотрев в его глаза, я увидела доброту, спокойствие, заботу и огромную нежность, которая таилась в этом человеке. Я понимала, что в моем положении следует быть благодарной судьбе за подобный подарок. Я ответила Дмитрию Антоновичу, что почту за счастье стать его женой. В этот момент я почувствовала, как где-то в глубине моего сердца порвалась последняя ниточка, связывающая меня с князем Воронцовым. И пусть я не любила графа Ингатьева той любовью, которую испытывала к князю, которая сжигала меня изнутри от чувства напрасной надежды, я поняла, что теперь я свободна, свободна от горести предательства и обиды, сжимавшей моё сердце всё это время. Граф улыбнулся своей доброй, теплой улыбкой и сказал, что сделает всё, чтобы я была счастлива, всё, чтобы в моей душе воцарилось спокойствие.
Аграфена, узнав, что я выхожу замуж за графа Игнатьева, отправилась в церковь, чтобы возблагодарить Бога за то, что он сниспослал мне такое счастие в лице Дмитрия Антоновича. Я отправилась к себе в комнату. Я не чувствовала никаких эмоций, мне не было ни радостно, ни грустно. Сев за стол и открыв ящик, я вновь увидела платок с инициалами П. К. Р. Не знаю зачем, я поднесла его к лицу. Несмотря на прошествие времени, он по-прежнему хранил запах...запах человека, который исчез из моей жизни, оставив в ней неизгладимый след. Под платком в ящике лежало письмо, найденное в книге. Сколько раз я перечитывала его! Читая, я пыталась понять этого человека, и как не странно, пыталась найти ему хоть малейшее оправдание. Тот вечер в Екатеринбурге я по-прежнему видела в своих снах. Я боялась себе признаться, но в те моменты, мне хотелось, чтобы этот сон длился вечно.
Шли дни. Подготовка к венчанию была почти завершена. Софья Александровна, матушка Дмитрия Антоновича, приняла меня очень тепло. Я знала, что вместе с маменькой она давно мечтала о нашем союзе. Наши отношения с Дмитрием, как он сам попросил называть его, были очень добрые, теплые, но мы оба понимали, что та любовь, которая уже раз жила в наших сердцах, не повторится никогда. Мы знали, что, идя против воли сердца, мы, возможно, не обретем желанного счастья, но и пойти наперекор воле государя мы не могли. Моё подвенечное платье было уже готово. Увидев его, тетушка Аграфена растрогалась и сказала, что сейчас маменька смотрит на меня с небес и ее сердце радуется. Весь этот месяц во мне жило какое-то странное чувство ожидания, я как будто бы ждала, что вот-вот что-то произойдет. Но ничего не происходило. Я по-прежнему всё время проводила дома. Лишь однажды я отправилась в поместье, чтобы навестить могилу маменьки. Уже было совсем тепло и молодая зеленая трава пробилась сквозь согретую весенним солнцем землю, а распустившиеся пролески были похожи на прекрасный цветочный ковер. Когда я стояла у могилы и разговоривала с маменькой, на мгновение мне показалось, что за мной кто-то наблюдает. Обернувшись, я, конечно же, никого не увидела, но ощущение, преследовавшее меня всё это время, вновь лишило меня покоя. Я сказала маменьке, что ее мечта осуществилась – я выхожу замуж за графа Игнатьева. Но, мои сердце и душа не принадлежат ему. Они принадлежат другому человеку, которого я ненавижу...должна ненавидеть, но мысли о нем преследуют меня, не оставляют ни на минуту, не дают дышать. Я говорила, что сама не понимаю, как я вообще могу испытывать какие-либо чувства, кроме лютой ненависти к человеку, лишившиму меня всего, погубившего моего брата.
Последний раз редактировалось Катрин 24-06, 13:18, всего редактировалось 6 раз(а).
|