Статья об Анастасии Макеевой из журнала "Семь дней" (
http://7dn.ru/article/7days/374514 ) от 3 августа 2009 года.
Анастасия Макеева:
«Мне нравится засыпать
с Глебом»
Варвара Богданова
«
Пусть не обидится на меня Глеб — человек, которого я люблю сейчас всей душой, но я смогла оценить его замечательные качества во многом благодаря тому, что мне пришлось пережить непростую историю с Лешей Макаровым, закончившуюся для меня весьма драматично», — говорит актриса Анастасия Макеева.
— Настя, в прошлый раз корреспонденты «7Д» встречались в тяжелое для вас время — вы потеряли старшего брата. Да и громкий разрыв с актером Алексеем Макаровым тогда еще не забылся… Но жизнь идет дальше, и в июне на проходивший в Сочи фестиваль «Кинотавр» вы прилетели с молодым человеком, которого представили как своего возлюбленного. Не страшно было вступать в новые серьезные отношения?
— Очень страшно. Я действительно боялась снова влюбиться, боялась новых переживаний. Наверное, слишком серьезной оказалась душевная травма, оставленная прошлыми событиями, не хотела я снова попасть в психологическую зависимость от мужчины. Поэтому еще на заре нашей любви с Глебом выдала ему: «Знаешь, я уже пережила серьезные отношения, закончившиеся для меня очень болезненно. К новым пока не готова. Давай так: мы ничем друг другу не обязаны, мы просто встречаемся». Глеб тогда ничего не ответил, он вообще у меня молчун. А через несколько дней сказал: «Меня это не устраивает. Я как раз хочу быть тебе обязанным, хочу встречаться только с тобой, хочу, чтобы мы стали парой». И я поняла, что подсознательно ждала от него именно этих слов, мне важно было знать, насколько серьезно он ко мне относится. На самом деле, и сама уже начинала привязываться к Глебу, боялась потерять, а значит, снова испытать боль…
Мы с Глебом до этого почти год общались, но только как друзья и коллеги, поскольку вместе участвуем в мюзикле «Монте-Кристо». А познакомились и вовсе случайно. Полтора года назад я не попала на мастер-класс к знаменитому педагогу по вокалу Светлане Григорьевне Нестеренко. Она уникальная женщина, ее ученики открывают сезон в «Гранд Опера», в «Ла Скала» поют, не говоря уж про Большой театр… И вот я прихожу в консерваторию, а меня не пускают: «Только по приглашениям». Ну что делать? Смотрю, идет симпатичный молодой человек. «Так, — думаю, — включай, Настя, обаяние». А это и был Глеб. Подхожу к нему и говорю: «Извините, вы не могли бы помочь? Очень хочется послушать, а пропуска нет…» И Глеб меня провел, сказав охранникам: «Эта девушка со мной». Естественно, мы познакомились, разговорились… Я узнала, что Глеб — ученик Светланы Григорьевны, пишет музыку, у него консерваторское образование по классу вокала, а еще он окончил Театральное училище имени Щепкина. Рассказала и про себя — что тоже актриса и что сейчас мне периодически предлагают поработать в разных музыкальных постановках, а я лет пять уже не пела на сцене, и надо возвращать форму. Глеб говорит: «Приходи ко мне в Театр им. Моссовета на спектакль «Иисус Христос — суперзвезда». У меня там партия Иисуса». Я пришла и была просто очарована его голосом — невероятно мощным, просто потрясающим фальцетом. Сознаюсь, у меня сразу возник к Глебу немножко шкурный профессиональный интерес. Мне было любопытно, как ему удается извлекать из себя эти звуки? Как это вообще возможно? После спектакля мы немножечко поговорили, но так получилось, что больше мы с ним не виделись. В тот период у каждого из нас шла своя жизнь, у меня — с Лешей Макаровым, у Глеба — с его девушкой. Общались только изредка по электронной почте, и все. А вскоре меня пригласили в мюзикл «Монте-Кристо». Многие исполнители там уже были утверждены, а поющую актрису на роль Мерседес никак не могли найти. Когда я проходила кастинг, то не сразу и не со всеми актерами перезнакомилась — такова система отбора, а потом и репетиций. И вот после очередной моей индивидуальной репетиции с педагогом ко мне подошла Татьяна Солнышкина — наш музыкальный руководитель. «Слушай, — говорит, — такого замечательного мальчика утвердили на роль Фернана, у него совершенно чудный голос. Кстати, в следующий раз ты занимаешься сразу после него. Приди пораньше, послушай, как классно он поет». Я действительно пришла пораньше, и каково же было мое удивление, когда этим «замечательным мальчиком» оказался Глеб Матвейчук. Так судьба свела нас во второй раз. Конечно, я очень обрадовалась этой встрече. Мне нравилось общаться с Глебом, и я чувствовала его ответную симпатию, но наше общение по-прежнему ограничивалось исключительно профессиональными интересами. И на репетициях, и на первых спектаклях я периодически спрашивала у него: «Как я сейчас спела?» Он всегда мне помогал, подсказывал что-то дельное. Многому я у него научилась, стала лучше петь, исчезли проблемы с дыханием… А потом у меня произошли все те печальные события, о которых мы говорили в прошлом интервью, и я в течение нескольких месяцев, словно после тяжелой болезни, буквально возвращалась к жизни. Было не до чего и не до кого. И вдруг Глеб — даже не знаю, как это пришло ему в голову — пригласил меня в кино. Мы посмотрели фильм, после чего мило, по-дружески, распрощались. Но уже следующий наш «культпоход» можно считать почти свиданием. Не знаю, что произошло, но в какой-то момент у меня появилось желание прикоснуться к Глебу, обнять и поцеловать его. Однако мы, как школьники, довольно долго позволяли себе лишь держать друг друга за руки…
— А вы ждали более решительных действий?
— Напротив, я очень благодарна Глебу, что он не форсировал события, а вел себя крайне деликатно. Горячие страсти и необузданные эмоции хороши в определенном возрасте. У меня все это уже было с Макаровым — и бурные ссоры с последующими не менее бурными примирениями. Каждый день с Лешей мог начаться тихо, а закончиться шумно. Или же начаться шумно, а закончиться… буйно. Знаете, когда люди ссорятся, они обычно расходятся по разным комнатам. Мы же с Макаровым расходились по разным городам. Помню, как поехали в Питер и там серьезно поругались. Я в который раз решила с ним порвать. В слезах собираю чемодан, хлопаю дверью и еду на вокзал. Там покупаю билет и сажусь в ближайший поезд до Москвы. И тут от Леши начинают приходить эсэмэски с извинениями… В общем, когда поезд подходил к Ленинградскому вокзалу, мы уже помирились. Поэтому я тут же села в другой поезд и вернулась в Питер, где на перроне с огромным букетом роз меня встречал Макаров. Несмотря на то что все вокруг его узнавали, он встал на колени и кричал: «Настя, я люблю тебя!» Конечно, это впечатляет. Но в какой-то момент я устала от этого марафона, отдышка у меня появилась. То, что произошло между нами в Тунисе (тогда Алексей ударил Настю. — Прим. ред.), лишь ускорило развязку. Господь как будто показал мне другую сторону жизни: «Смотри. А может произойти и такое. Ты готова?» Нет, не готова, не хочу так. Не желаю снова замазывать синяки… Это был настолько хороший урок, что я четко осознала: у меня с Лешей не может быть общего будущего — и в одночасье разорвала наши отношения. Хотя понимала, что приросла к нему всей кожей, что мы с ним уже давно стали родными людьми. Наверное, поэтому расставание нам обоим далось тяжело. А недавно мы пересеклись с Макаровым на «Кинотавре» — я там была с Глебом, а он приехал со своей девушкой. Не скажу, что при встрече мы с душевной теплотой кинулись друг к другу в объятия или, наоборот, неприязненно промолчали. Нет, просто поздоровались и разошлись в разные стороны — каждый в свою компанию.
— Глеб не ревнует вас?
— Нет. Он считает так: что было, то было, и ревновать к прошлому бессмысленно. Мы же взрослые люди, и у Глеба есть прошлое, он не достался мне мальчиком, ничего в жизни не испытавшим. И я не девочка, вчера окончившая школу. Нам обоим понятно, что надо просто идти вперед, думать о будущем и жить настоящим. Я сейчас нахожусь в состоянии абсолютного счастья и покоя. За полгода, что мы вместе с Глебом, у нас не возникало даже маленьких размолвок, не то что каких-то крупных скандалов. И все это благодаря его мудрости. Раньше я считала, что мудрость приходит с годами. Но с Макаровым, хотя он старше меня почти на 10 лет, не чувствовала этого. Наоборот, часто казалось, что рядом со мной большой ребенок. А с Глебом у нас разница в возрасте всего-то в полтора года, но он рассуждает и ведет себя как взрослый мужчина. Словно у него уже дети ходят в школу. К примеру, он мне говорит: «Насть, ну что мы станем тратить время на выяснение отношений? Тебе хочется поплакать или поругаться? Тогда, пожалуйста, положи все свои эмоции в коробочку и убери в шкаф, а когда будешь играть в театре или в кино, возьми с собой и там используй». После этого у меня пропадает всякое желание выяснять отношения.
— Значит, поводы для ссор все же находятся?
— Повод всегда можно найти. Например, такая классическая для меня ситуация. Звонит Глеб и говорит, что не сможет приехать, потому что ему надо написать два музыкальных трека для нового фильма. Я в ту же секунду на него обижаюсь: «Ну ты же мне обещал! Значит, работа для тебя уже важнее меня?!» «Нет, — говорит он спокойно, — дело не в этом, просто у меня есть обязательства перед людьми, и я должен их выполнить». — «Ах так! Не хочу с тобой больше разговаривать!» Я бросаю трубку и жду, что Глеб мне тут же перезвонит — с Лешкой так было постоянно: бесконечное бросание трубок с двух сторон, потом перезвоны. Но тут все иначе. Проходит 5, 6 минут, а телефон молчит. Не выдерживаю и сама набираю номер: «Почему ты мне не звонишь?» — спрашиваю. — «Ты сейчас слишком нервная. Через полчаса успокоишься и поймешь, что работа есть работа и она никак не влияет на мое отношение к тебе». Все. И я думаю: «А ведь это на самом деле так». Или, скажем, едем мы в машине, и я из-за какого-то пустяка начинаю заводиться. Глеб тут же говорит: «Останови, пожалуйста. А то мы сейчас наговорим друг другу глупостей, и потом за эти слова нам будет стыдно, но с этим придется жить. Лучше я пройду 300 метров пешком, пока ты не успокоишься». И правда выходит, а буквально через 15 секунд я звоню ему на мобильный и прошу: «Возвращайся, пожалуйста, у меня уже все хорошо…» Действительно, я с Глебом стала более спокойной, уравновешенной, оптимистичной. Просто поражаюсь его позитиву. Думаю, если у него хватает ума вести себя так и видеть на несколько минут вперед, что ж я-то себя накручиваю? И постепенно меняется у меня и мироощущение, и система координат. Хотя сидит еще эта склонность к пессимизму, люблю пострадать, пожалеть себя. Распереживалась тут недавно по поводу того, что из-за кризиса закрылось сразу несколько проектов, в которых должна была участвовать. Ну прямо конец света. Приходит Глеб домой, а я сижу реву: «У меня все плохо — работы нет, а долгов куча, кредит за квартиру надо выплачивать. Не знаю, как дальше жить…» Глеб посмотрел на меня и говорит: «Ну и бессовестная же ты! Как ты вообще можешь жаловаться? В театре играешь главные роли. В кино тоже пока снимаешься. Подойди к ларьку, любой журнал открой — там наверняка есть что-то о тебе. Для обложки «Семи Дней» сама Екатерина Рождественская тебя так красиво сняла. А поездок сколько за последние полгода было — в Прагу на кинофестиваль, в Словакию, в Питер ездили, в Сочи на «Кинотавре» девять дней вместе провели. Так еще в конце лета на кинофестиваль в Мексику собираешься! Если появилось свободное время — займись вокалом, походи к педагогу, а то вечно как белка в колесе крутишься, ни сна, ни отдыха». Я посидела, подумала: «И ведь правда, сколько всего хорошего за последние полгода произошло — и в Союз кинематографистов меня приняли, и на кинофестиваль пригласили — в красивом платьице по дорожке прошлась, и работа есть… Да все у меня прекрасно!..» Конечно, и у Глеба есть недостатки. Но это нормально, потому что жить с идеальным человеком, по-моему, было бы неинтересно. Ну, например, он умеет создать вокруг себя жуткий беспорядок. Но поскольку я, наоборот, абсолютная чистюля, мне совсем не сложно за ним убирать. Зато я не люблю и не умею готовить. Сразу сказала Глебу: «Зачем я буду полдня стоять у плиты и в результате все равно приготовлю невкусно, если всегда можно пообедать в недорогом ресторане». И он не привередничает. (Со смехом.) Для него главное, чтобы в доме были конфеты и чай… Глеб всегда сдержан в выражении своих эмоций. Не станет кричать о своей любви ко мне, демонстрировать наши отношения на публике. Ему даже неловко бывает поцеловать меня на людях, максимум, что сделает, — деликатно приобнимет за талию. Недавно, отвечая на вопрос журналиста, я сказала, что Глеб не устраивает мне сюрпризов, но меня это не обижает, просто он такой человек. Глеб это услышал. На следующее утро у меня зазвонил мобильный телефон. В трубке прозвучало: «Для вас любовное послание от абонента такого-то». И дальше голос Глеба: «Настена, привет! Желаю хорошего дня, и вот тебе от меня маленький сюрприз». И заиграла чудесная старая песня из фильма «Грязные танцы». Так приятно! От этого забавного знака внимания весь день у меня было прекрасное настроение. Глеб вообще человек необыкновенно романтичный, тонко чувствующий. А иначе он не создавал бы такую чудесную музыку — щемящую, по-настоящему лирическую. У него уже около 30 картин, в которых он выступил как композитор. Писал музыку к «Адмиралу», к фильму Филиппа Янковского «Каменная Башка», к «Паломничеству в Вечный город» Владимира Хотиненко. Ради этой документальной картины даже отказался от поездки в Нидерланды, куда его после окончания консерватории пригласили поработать на два года.
— А как ваши родители приняли Глеба?
— Замечательно. Им ведь не нужно, чтобы рядом со мной находился какой-то суперпопулярный артист или олигарх с сумасшедшими деньгами. Маме с папой хочется, чтобы это был спокойный, надежный человек, который сделает меня счастливой. И если надо будет заработать денег, сумеет это сделать. Сейчас они счастливы за меня и от Глеба просто без ума. А вот наши отношения с Лешей родители не одобряли, с самого начала были против, понимали их бесперспективность, переживали. Но, зная мой упертый характер, никогда даже не пытались повлиять на меня. Хотя с мамой у меня очень доверительные отношения, всегда и все ей рассказываю, она для меня большой друг, и этим я горжусь. (Со смехом.) А папа вообще — надежда и опора. Сейчас, когда мама звонит мне, обязательно взволнованно спрашивает: «Ну что, у вас с Глебом все хорошо? Вы не поссорились?» Видимо, за время моего общения с Лешей у нее уже выработался рефлекс. Но слыша мой спокойный, счастливый голос, успокаивается… Мои родители уже и с мамой Глеба познакомились, и, по-моему, они друг другу очень понравились. Оля — художник-гример, последние семь лет работала с Владимиром Хотиненко на всех его картинах. А папа, Алим — очень известный художник-постановщик многих телевизионных и художественных фильмов: «Штрафбат», «Каменская», «Завещание Ленина», «Ленинград. Город живых» — все это его работы. А последняя картина Николая Досталя «Петя по дороге в царствие небесное» получила главный приз Московского кинофестиваля. Сейчас отец Глеба находится на съемках в Белоруссии, и с ним я пока еще не знакома. Зато мне очень приятно, что Глеба абсолютно и безоговорочно принял Давид, сын моего любимого брата. Дело в том, что мои родители заехали к нам с Глебом на «Кинотавр» и забрали к себе на дачу — это ведь недалеко, под Краснодаром. Так Давид в Глеба буквально вцепился, не отпускал его ни на минуту, что-то рассказывал, показывал свои игрушки. А в какой-то момент посмотрел на него своими огромными глазищами и сказал: «Глеб, ты мне настоящий друг, ты — почти как папа». Давиду скоро исполнится семь лет, и конечно же ему не хватает отца.
Мы долго не решались рассказать мальчику о смерти Дани. Говорили, что папа в командировке в Воронеже, и мальчик каждый день ждал его возвращения. А зимой мы с родителями и с Давидиком полетели на Бали. В самолете вспоминала: «В прошлом году они с Даниилом и Давидом были в Индии. Я тогда с ними не смогла поехать, думала, еще успеется. А теперь семья уже не в полном составе…» Прилетели, устроились, пошли на пляж. Смотрим, Давид вдруг отошел в сторону, отвернулся от нас и сидит понурый. Мы его зовем — не реагирует. Мама подошла к нему, а ребенок весь в слезах. «Что случилось?» — «Наверное, папа в Воронеже нашел себе другого сына, и я ему больше не нужен, — говорит Давид. — Раньше он мне каждый день звонил, а теперь уже полгода прошло, и ни одного звонка от него нет». Мы поняли, что, наверное, пришло время все рассказать... И мама с Давидом поговорила. К этому моменту она уже могла произносить имя Данички без слез. А то, если бы и сама она начала плакать, совсем было бы тяжело. Хотя и так Давидик получил сильнейший психологический шок. Неделю плакал, плохо спал. Но, во всяком случае, теперь знает, что папа его не предал. Мама собирает все фотографии Дани, видеозаписи… Если раньше все это могло быть разбросано по всему дому, то сейчас лежит в заветном мамином шкафу. Давид пока еще маленький и в силу возраста может многое забыть, но ведь у мальчика обязательно должен быть образ отца. Вырастет, сможет все это пересматривать…
Очень тяжело смириться с потерей близкого и любимого человека. Мне по-прежнему не хватает нашего с Даней общения, телефонных звонков, переписки эсэмэсками… И все же жизнь идет вперед со всей своей круговертью, что безусловно отвлекает. Но из-за этого мои воспоминания о брате становятся более смазанными, что ли. А я так не хочу. Наоборот, как бы ни было тяжело, мысленно все время возвращаюсь в те дни, когда он был с нами. Будто увеличиваю резкость сюжетов из нашей прошлой счастливой жизни. Сейчас у меня дома тоже есть маленькая частичка комнаты брата. Родители привезли мне резную рамку, которую он специально заказывал под фотографию, где мы с ним вдвоем стоим в гречишном поле. Мама раздавала Данькины вещи родственникам — не носить, а просто для памяти. Мне досталась его куртка, в которой он на катке снимался для «Семи Дней». Я попросила маму, чтобы она ни в коем случае не стирала ее. Съездила на дачу, на которой не была несколько лет, и почувствовала, что там все равно есть Данек. Он делал облицовку дома, дорожки прокладывал, сажал деревья, баню построил своими руками. Брат словно присутствует везде и во всем, и от этого немножечко легче. Через несколько дней после его смерти мама посадила маленькую сосенку, она принялась и теперь растет — тоже память… Всю жизнь знала, что Даня на год меня старше. А теперь для меня время продолжает идти вперед, а для него — нет. Он навсегда останется 27-летним, и я уже старше его. Очень странное ощущение, не думала, что оно так переворачивает сознание.
— Не хочется заканчивать разговор на такой грустной ноте. Наверняка сейчас вы строите планы на будущее. Видите его с Глебом?
— С Глебом мне очень хорошо и спокойно. Но пока мы не хотим торопить события, не спешим даже съезжаться — у каждого из нас своя квартира, хотя 90 процентов времени мы все равно проводим вместе. Мне нравится засыпать и просыпаться с Глебом. Когда его нет рядом, скучаю. Я уверена в его надежности, знаю, что он меня не предаст, не подставит… Наверное, именно с таким человеком я хотела бы растить детей. Но пока мы решились только на покупку маленькой собачки. (Смеется.) Этот миниатюрный шпиц со сладким именем Сахарный Пончик — подарок Глеба. Он совсем недавно у нас появился, и мы его обожаем, называем между собой нашим сыночком. А что касается планов на будущее — не хочу их строить. Просто стараюсь ценить то, что происходит в жизни каждую минуту, каждый час, каждый день, и благодарю Господа за то, что мы этот день прожили.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
