Глава 6. Когда мы были другими.
Часть 1. Расстрел.
Эта часть должна стоять совершенно в другом месте, и не быть открытием этой главы, но по закону человеческой морали, или же по велению моего авторского фантазийного сердца, я все же решила поставить эту часть первой.
Вообще то, это далеко не радужная часть, которая должна стоять где-то посередине данной главы. Но, я посчитала, что прыжок на две месяца вперед, а потом снова возвращение в Париж, к этим замечательным садам дома маркиза де Агенри, будет самым правильным развитием романа, которое только может быть. К тому же, я думаю, ты мой читатель, уже привык к этим скачкам. Надеюсь, что эта часть поможет кому-то что-то понять, но именно эта часть, полностью перевернет представление о главной героини, или же наоборот упрочит ваше мнение о ней.
Как же замечателен месяц март, замечателен, если ты не дочь императора. Это утро, было вторым утром после ее приезда из Парижа. Сегодня был важный день, было как-то очень много дел, какая-то суета витала в воздухе даже за завтраком, и все это сопровождалось атмосферой недосказанности. Отец сегодня, как-то странно смотрел вскользь или поверх людей, как будто чего-то боялся. Мачеха, постоянно обмахивалась веером, а брат и Мари, как-то странно смотрели на нее и переглядывались друг с другом.
Когда завтрак закончился, она по обыкновению, пошла в свой кабинет, разбирать накопившиеся на подпись бумаги. И, о ужас, когда самой первой бумагой, был документ о расстреле по делу Анисгефа. Резолюции отца и брата уже стояли на ней, оставалась одна ее подпись, в сущности, ничего не решавшая, но такая нужная, чтобы потом, в случае чего, оправдаться.
Ее загнали в угол, как дочь, она могла взбунтоваться против отца, и неповиноваться его решению, но как великая княгиня, она понимала, что ничего, ровным счетом ничего, не может сделать. Именно в этот момент, к ней в комнату зашел брат. Он застал ее сидящей за письменным столом. Взгляд был каким-то застывшем и не понимающим.
-что-то случилось?
- случилось, меня предали отец и брат.
- то есть, я тебя не понимаю?
-сейчас ты все поймешь.
- говори.
-я приехала вчера, вы подсунули этот документ, в надежде, что я просмотрю его беглым взглядом, и подпишу просто и сразу. Вы думали, что я подпишу документ о расстреле отца моего покойного мужа?
- а, вот ты о чем. Нет, не надеялись, просто… ты должна его подписать.
- должна, но не обязана.
-Великая Княгиня, вы должны подписать этот документ.
- неужели, нет даже намека на то, что он останется жив?
он покачал головой.
- и ничего нельзя сделать?
- нет, отец не приклонен, даже если он отец твоего покойного мужа.
- я не буду подписывать этот документ. Не буду. Я хочу, чтобы моя совесть осталась чиста.
- но ты уже ничего не изменишь, казнь назначена на сегодня. Она состоится в 3 часа дня, в Петропавловской крепости. Вся семья будет там, ты тоже должна быть.
-Саша, ты не понимаешь этой простой истины, он для меня также дорог, как ты и отец, как вся наша семья.
- это ты не понимаешь, этот человек пытался убить всю нашу семью.
- а чтобы ты сделал, если бы тебе сказали, что самого близкого тебе человека больше нет, что самая любимая тобою женщина погибла из-за тебя. Потому что-то, кто-то ей сказал, что ты преступник и там в огне. Чтобы ты сделал на его месте? Неужели, ты не стал бы мстить?
-ты говоришь, как обычный человек, но ты дочь государя Императора.
-да мне наплевать, чья я дочь. И пусть меня расстреляют вместе с ним, но я такой же обычный человек. Мы такие же, как и наши подданные. Я не встану на его защиту перед дулами офицерских ружей, да, не встану, но я сейчас же еду туда, и постараюсь, хоть как-то облегчить ему последние часы существования. А ты подумай, чтобы ты делал, будь ты на его месте.- адъютант, прикажите закладывать карету… в Петропавловку… срочно.
При этом она говорила, но ее глаза смотрели на брата. Ей все также сильно хотелось понять, почему он подписал документ. Не задумываясь ни о чем, как будто его не волновало ничего.
Она бежала по лестнице, и ей казалось, что она бежит в никуда. Вот уже стены Петропавловки, карета останавливается, а она, подобрав подолы платья, не боясь замарать его, бежит к заключенному.
- пустите меня к Анисгефу.
- это запрещено, Ваше Высочество.
- я сказала, пустите меня к нему.
-простите, но я еще раз повторяю, это запрещено. Приказ Его Величества Государя Императора.
- а приказ его дочери для вас пустой звук? Пустите, я говорю.
- нельзя.
- ну, сколько вам нужно денег?
Офицер качал головой.
- понятно, неподкупный. Тогда… хотя бы отведите меня к камере, это то, вы можете для меня сделать?
Немного помолчав и подумав, он сжалился над княгиней и разрешил ей поговорить с арестантом перед казнью.
-только не долго, княгиня, вы же понимаете, нельзя.
- я понимаю, спасибо.
Она подошла к камере и обхватив тоненькими пальчиками железные прутья, почти плача, начала говорить с арестантом.
- здравствуйте, Отец.
- ты все-таки пришла…-почти обреченно, с радостной ноткой в голосе, сухо проговорил он.
-да, я только сегодня узнала, они хотят заставить меня подписать смертный приговор вам. А я не хочу этого, не хочу, чтобы еще кто-то умер. Ведь они знают, что вы это единственное, что осталось у меня от мужа.
-подпиши бумагу, я же тебе говорил, все решат без тебя.
- я не подпишу.
- глупенькая маленькая девочка, ты так и не поняла, что там где большая политика, там нет места даже родственным связям. Не важно, кто ты, тебя все равно заставят подписать все, даже если ты дочь императора.
- но, это ведь неправильно. – она сидела на холодном полу вцепившись в решетку, из глаз текли слезы безысходности, и лбом она уперлась в замок камеры.
- не унижайся, встань с колен. Не такой хотел тебя видеть я, не такую тебя я стремился убить и не такая ты, приходила поддержать меня,…и не такую тебя любил он. Мы оба прекрасно знали, что это кончиться именно так, просто ты до последнего верила, что свершиться чудо. Чудес не бывает, или мы создаем их сами, или мы просто не умеем этого делать. Скажи мне напоследок только одно, она меня, еще хотя бы немного, любит?
-любит, сильно любит.
-это хорошо. И последняя просьба, обещай, что не забудешь выполнить.
- обещаю.
- береги память о моем сыне, и не говори ничего Марианне, это ее убьет, а я хочу, чтобы она была счастлива.
-обещаю.
- офицер, заберите Великую Княгиню, я хочу побыть один перед смертью…
-пойдемте, пойдемте, княгиня. Ему вы уже не поможете.
- Элен помни, он любил тебя, за то, что ты умела сохранять спокойствие и холодность, когда это было нужно. Сохраняй ее и сейчас, хотя бы в память о нем.
- хорошо отец, я постараюсь.
Холодный пронизывающий ветер с берегов Нивы, окутывал Петропавловскую крепость и словно создавал непроницаемый купол над ней. Часы на башне пробили 2. Ровно час оставался до самого ужасного и кровавого момента ее жизни. Ровно час. Она не знала, что ей делать, стоять с отцом, гордо и холодно смотреть в глаза Анисгефу, или уехать…
Неизбежность и безысходность. Вот она цена власти, плата за то, что ты находишься рядом с ней. Она решила, что она сделает, она решила уехать, но сначала, она должна была быть там, на этой казни.
И вот, без двадцати три к крепости подъехала карета с имперским гербом на дверях. Из нее вышли отец и мачеха, брат и Мари. Княгиня подошла к ним и учтиво поклонилась.
-дочь моя, я знаю, что ты не подписала один очень важный документ, но, к счастью, твой брат захватил его с собой. Поэтому ты можешь подписать его прямо перед расстрелом.
-да, я подпишу. Подпишу там, где вы скажете, Ваше Величество.
-вот и славно.- подать ей бумагу, перо и чернильницу.
И все сию же минуту появилось перед ее глазами. Выхода не было, и ей пришлось поставить эту подпись.
-вот и умница. Заберите все. –пойдемте, думаю, если мы раньше начнем читать приговор, раньше закончатся мучения бедняги.
- Ваше Величество, я обязана присутствовать на этой церемонии?
- а разве вы еще не поняли, дитя мое, что ваше присутствие просто необходимо. Именно вам поручено читать приговор осужденному, и приводить его в исполнение.
- мне?!
-да, а разве наследник вам ничего не сказал.
- слушаюсь, Ваше Величество.
И вся семья двинулась к входу в казематы. Пройдя во внутренний дворик, и выйдя на маленькую террасу с видом на зимний дворец и близко к Неве, все остановились.
-неужели все будет происходить здесь? Ведь здесь никогда не производили расстрела?
- это последняя воля заключенного: видеть зимний дворец и реку Неву одновременно.
- последняя воля, ах, ну да…последняя воля,- сказала она как-то безрадостно, понимая, что она теперь собственноручно должна убить близкого человека. Как жаль, что тогда она не знала всей правды, почему все именно так и никак иначе.
Анисгефа привели в одной рубашке, на голое тело, и брюках, поставили к стене, и передали Элен текст приговора. Сделав значительную паузу, будто бы изучая обвинительный приговор, она переводила дух и собиралась с мыслями. Тут ее мысли прервал голос отца- Императора.
- приступайте уже, зачем же тянуть в подобных делах.
- слушаюсь, Ваше Величество.- и так. Приводится в исполнение приговор по делу государственного преступника и изменника князя Михаила Одинцова. Он же маркиз Мишель де Агенри, он же Анисгеф. Заключенный, есть ли у вас последняя просьба, если есть, прощу вас, огласить ее.
- нет, Ваше Высочество, но я хотел бы обратиться к Императору, если это возможно.
- это и есть ваша просьба?
-если так, то да.
- Ваше величество?
- я готов выполнить эту просьбу.
Она учтиво поклонилась и отошла в сторону, дав императору и заключенному поговорить по душам.
- офицеры, отойдите, я хочу, чтобы это был конфиденциальный разговор.
- слушаемся,- и охрана отошла.
- о чем вы хотели поговорить со мной, Анисгеф?
- о, даже так. Николай, я думал, ты все еще помнишь своего старого друга Мишеля Одинцова.
-я помню друга, но не помню предателя.
-а разве ты меня не предавал?
- я не понимаю, о чем вы?
- значит, то ранение на Кавказе, я получил, спасая Императора, а не друга. Не из-за тебя ли сейчас страдает еще один человек.
-опять же не понимаю о чем вы.
- верни его, и вернешь собственную дочь.
- мои отношения с моей дочерью, вас, Анисгеф, не касаются.
- еще как касаются. Ну да ладно, когда мои слова сбудутся, вы Ваше Величество, будете долго думать, как же все исправить, но уже ничего вам не поможет. А теперь приводите приговор в действие, Ваше величество. Я уже потерял друга и сына, но моя невестка, она со мной, она не согласиться с вами, и еще припомнит вам мою смерть. А вы, Ваше Величество, потеряли друга и, уже двух дочерей, про любимых женщин я молчу.
- продолжайте чтение приговора, Ваше Высочество.
-слушаюсь. - Приводится в исполнение приговор по делу государственного преступника и изменника князя Михаила Одинцова. Он же маркиз Мишель де Агенри, он же Анисгеф. Дело рассмотрено в порядке очереди, и глава Тайной Полиции граф Бенкендорф, дал заключение по данному делу, которое приобщено к бумагам.
- переходите к самой сути.
-слушаюсь. – мерой наказания для князя Одинцова назначен расстрел. Приговор привести в исполнение. Барабаны. Шпагу, дайте шпагу.
-дайте ей шпагу, немедленно.
И один из офицеров царской охраны протянул ей шпагу в ножнах. Она оголила стальное лезвие, никогда не знавшее человеческой крови, и подняла руку вверх.
- приговор привести в исполнение по взмаху руки. Товьсь…прощайте отец…Пли,- и рука стремительно опускалась вниз, вместе с выстрелами трех офицеров.
Шпага впервые сама выпала из ее рук вместе с текстом приговора и ножнами. Она повернулась и стремительно пошла внутрь крепости, к храму Петра и Павла. Остановившись рядом с дежурным по крепости, она попросила похоронить только что убитого по-христиански, а не как обычно хоронили заключенных, в общей могиле.
Зайдя в храм, она упала перед алтарем на колени и начала молиться. Молиться о своей душе, о душе убитого и о душе мужа.
В этот момент у отца и сына состоялся неприятный разговор рядом с каретой.
- приведи ее сейчас же сюда.
- отец, я не могу этого сделать, она ушла в храм, молиться.
- меня не волнует, куда она пошла, я сказал, чтобы она сию секунду была здесь, а еще лучше, сам привезешь ее во дворец, мы поедем туда сейчас.
-но, она не захочет меня даже слушать после того, что случилось.
-да, тогда мне следует задуматься, стоит ли тебе оставлять престол.
- но отец?!
- никаких, но.
-слушаюсь, Ваше Величество.
Наследнику престола ничего не оставалось делать, как только идти в храм и уговаривать сестру ехать во дворец.
Но как только он зашел в храм, то услышал гневную речь отчаявшегося и разочаровавшегося человека.
-уходи, я не хочу видеть тебя, слышать твой голос и твои шаги.
-но…
-не хочу, потому что, когда ты пришел утром, у меня была надежда, что есть еще шанс, но сейчас придя сюда, ты подтверждаешь, что ты провинился.
- меня прислал отец, я бы не пришел сюда, если бы не он.
-тем более, уходи, я хочу побыть одна.
-как скажешь.
Он развернулся и ушел из храма. Но на его счастье, рядом с церковью стоял его адъютант Константин Дорожников.
-Ваше Высочество, не переживайте вы так. Она отойдет и простит.
- нет, этого она не простит никогда.
-хотите, я поговорю с ней.
- да, лучше поговори с ней, нам нужно уже ехать во дворец, а она отказывается даже пустить меня на порог храма.
- слушаюсь, Ваше Высочество
-да, я прошу сейчас не как наследник престола, а как ваш друг, граф.
- я понимаю, Александр Николаевич, только вот поверит ли она мне.
- сейчас узнаем. Идите, граф, идите.
И он зашел в стены храма, все также сидя на коленях у алтаря, там сидела она.
-ты снова пришел, я же сказала, что не хочу тебя видеть, - но когда она повернулась и увидела графа, то почему-то сразу смягчилась, -а, это вы, проходите, может, составите мне компанию?
- нет, спасибо. Свои грехи я замолю чуточку позже. Я пришел за вами.
- за мной, ну что ж, где веревки, где канвой?
- нет, не в этом смысле. Вас просили доставить во дворец.
- кто просил?
- ваш отец.
- отец, попросил бы приехать, только Император просит доставить.
- Ваше Высочество, я понимаю, что вам тяжело, но Император, ваш отец, просил, чтобы вы были, как можно скорее, во дворце, для важного разговора с ним.
- ну какая же я вам, Ваше Высочество. Для вас я всегда была Элен, или за 7 лет так много изменилось?
-многое, Элен, очень многое.
- ну да…,- многозначительно вздохнув, произнесла она.
Он подошел к ней и сел рядом, просто сел, как будто был дома и играл с ребенком.
- я понимаю вас, тебя Элен, дворцовые сплетни давно развели нас с тобой, друзей детства по разные стороны.
- так же как они развели моего отца и друга его юности, которые сегодня были Императором и заключенным. Ха-ха-ха-ха-ха-ха, - раздался безудержный смех.
Я сама подписала ему смертный приговор, я его даже исполнила. Все как полагается, примерная дочь, невестка, убийца. Ха-ха-ха-ха-ха-ха. Сначала муж, теперь его отец, кто следующий? Его мачеха, или любовница с сыном, кто?
-никого больше не будет. Все будет хорошо, я уверен, они бы хотели, чтобы ты была счастлива.
-хотели, да не получилось.
-Элен, они сложили свои головы, за твое счастье. Но они просили тебя помнить их. Большего им сейчас не нужно.
-да, наверное, но как же мои дети, что я скажу им, что я убийца?
-ты не убийца, ты просто исполняла приказ.
- приказ их дедушки. Приказ родного отца, это ли не убийство? Как я посмотрю в глаза детям, они не мы, они чувствую ложь и фальшь. Они знают, когда нам плохо и они свободны в своих суждениях, они свободны, понимаешь.
- ты знаешь, я всегда был вашим другом, сначала его, потом твоим, а потом и другом, как выяснилось, вашей семьи. Я любил твою сестру и ради нее предал твою кузину. Мы оба понимаем, что с нами творят наши чувства, я знаю, что ты никогда его не забудешь. Что ты никогда не простишь этого предательства брата и отца. Но ты, дочь Императора, и Великая Княгиня, и ты знаешь цену, государственному спокойствию, ты знаешь, что все это было неизбежно, хотя и жестоко. Но ты должна подняться, предстать перед своим народом, который тебя любит, и показать, что в Императорской семье, еще есть милосердие, сострадание, что эти чувства вам знакомы. Стань примером для людей, они знают тебя, но не видели, они любят тебя, хотя не знают даже почему. Ты должна поехать во дворец, не как дочь, а как Великая Княгиня. Не можешь простить и забыть, не прощай и не забывай. Заберись в кокон, как бабочка, и существуй в нем. Ты достойна быть той, кем ты родилась. И Анисгеф, Одинцов, как не называй, он хотел убить не тебя, слабого человека, а тебя – достойного соперника. Если ты поедешь сейчас с Наследником, ты выйди из храма, если нет, то через пять минут карета уедет без тебя, и Император будет гневаться, но это ничего. Ярость для него, это нормальное осознание собственных ошибок.
Адъютант встал с колен, отряхнулся, и вышел из церкви. Ровно через 3 минуты, заплаканная, но гордая, из нее вышла княгиня.
- сестра, я рад, что ты приняла мудрое решение.
- а разве, я вам сестра, Ваше Высочество. У вас кажется приказ, доставить меня к Императору, так везите.
- зачем ты так, это был приказ.
- а кто спорит. Пойдемте, Император не любит ждать долго.
У наследника в голове пронеслась мысль, что она шла как этот осужденный на свою казнь. Как будто она знала, то чего не знает он, о чем даже не подозревает, и чего не хотел бы знать.
Она молча села в карету, пустым немигающим взглядом посмотрела на Неву, и закрыв глаза начала про себя молиться. Она действительно знала такую тайну, от которой даже железный Николай I содрогнется. Содрогнется, как она при трех выстрелах офицерских ружей. Она скажет ему ровно тайны, от которых впору захочется поменяться местами с расстрелянным заключенным.
_________________
|